— Причем здесь моя психика?! — возмутился собеседник. — Это объективно до последнего развращенный мир. Там богема заместила элиту общества. С представителей 3XD в принципе невозможно взять клятву, потому что для них нет ничего святого. Матери убить своего еще даже не родившегося ребенка — нет проблем. Верность больному супругу — для них абсурд. Девственность — тот груз, от которого нужно избавиться как можно скорее. Ни совести, ни чести!
— Харрайн, ты бы лучше вспомнил о нравственности у вас за Стеной. А о фильмах «из-за Стены» я вообще молчу, хотя «неплохо знакома с этим совсем даже не искусством», — прежним, вроде бы безупречно вежливым тоном ответила Хозяйка. — Вспомни, пожалуйста, что в нашу долину попадают никак не члены правительства, а изгои Третьего мира. Те, кто как раз не может жить по их правилам. Те, кто хотят вырваться. Жестоко бы было закрыть для них вход сюда.
— У них даже изгои заражены общей безнравственностью, — вернувшись к своему ледяному тону, заявил местный праведник.
— И это ты говоришь после десятичасовой операции, проделанной вместе с хирургами Третьего мира? Даже тяжелейший совместный труд по спасению человека не примирил тебя с представителями 3XD? Харрайн, ты меня удивляешь.
На несколько секунд повисло молчание.
— Да, диагностическая аппаратура у них неплоха, — немного смягчившимся голосом ответил Харрайн. — И, по крайней мере, остатков нравственности хватило, чтобы придержать языки в вашем присутствии, Хозяйка. На ваше счастье, вы не слышали, как выражаются хирурги Третьего мира, когда их ничто не сдерживает, — и он продолжил прежним, властным, ледяным тоном. — Вы меня не убедили. Как официальный представитель базового для Долины, Второго мира, я требую запечатать вход в Долину между Мирами для цивилизации 3XD.
— Я поняла тебя, Харрайн.
От мысли о том, что вход в ее родной мир, а Третий мир — это, судя по всему, Земля, будет закрыт, Алесе стало невероятно больно. Почему-то вспомнилось, как легкий ветер сдувает снег с белых березок, как с шальной радостью чирикают по весне воробьи во дворе, а молодые мамы с колясками улыбаются и жмурятся от лучиков весеннего солнца. Навсегда! Закрыть этот мир навеки. Трудно сказать, за что, или вопреки чему люди любят свою Родину. И почему им больно слушать, как ее поносят посторонние люди.
Над головой больной девушки пронзительно-тревожно зазвенел какой-то сигнал. Харрайн мгновенно развернулся к ложу с пациенткой, пару секунд изучал показания приборов, высвечивающихся на экране над ее головой, затем осторожно сделал шаг к постели.