Обязательно!:) Обнимаю.
«Чёртов Фанбой! Увижу его завтра в этом несчастном кафе – шею ему сверну!»
Так быстро я до больницы ещё никогда не добиралась. Растрёпа Милли не улыбается мне, как обычно, а это значит, что хоть одного знакомого я провела. «Так. Который час?» Подолгу просиживая рядом с Нейтом, я хотя бы выяснила, во сколько по этажу провозят тележку с лекарствами. Натянув берет на уши, я направляюсь прямо к палатам интенсивной терапии, ожидая встретить по пути привычные недовольные взгляды, однако папин свитер работает не хуже, чем плащ-невидимка. А ведь я ничуть не изменилась. Тот же характер, способности, фигура. Я это я. Забавно, как одежда меняет человека.
Я подхожу к знакомым палатам. Вот и тележка… стоит себе, ждёт… чтобы в неё врезались. Замедлив шаг, я жду, пока медсестра не скроется в соседней палате. Потом пересекаю коридор и всем телом налетаю на тяжёлую тележку. Раздаётся страшный треск, а за ним лёгкое постукивание – это таблетки разлетаются во все стороны, барабаня по гладкому больничному полу. Я быстро прячусь в ближайшей палате, приседая за низкой ширмой, и боюсь даже вздохнуть.
Медсёстры, причитая, сбегаются на шум со всего этажа.
Пока все заняты и никто не обращает на меня внимания, я направляюсь в палату к Виоле. У её постели крепко спит Адам. «Вот чёрт. Родителей я не предусмотрела. Но раз уж крушение тележки его не разбудило, значит, и я вряд ли потревожу такой крепкий сон». Я с растущей завистью смотрю на спящего отца Виолы. Мои родители никогда не проводили столько времени возле моей постели, когда я была в коме. Я печально сжимаю губы в тонкую ниточку. Я давно поняла, что заботиться о том, что думают, чувствуют или делают мои предки, – бессмысленно. Для меня важнее друзья: Нейт, Кейти и, конечно, Виола. Я зарываюсь пальцами в густые, волнистые локоны Ви – от них пахнет цветами.
Когда мы были в мире «Танца повешенных», я всем пожертвовала ради Ви. А могла бы остаться с гемами. Жить как они. С Уиллоу. Однако повторись всё – я снова встану на сторону Ви. Не раздумывая ни мгновения. Ради неё я готова на всё.
Даже сделать ей больно.
Я вынимаю из сумочки кухонный нож. На лезвии отражается яркий свет из коридора, и нож вдруг кажется грозным, острым зубом. У меня страшно болит горло, сводит все внутренности, и всё же я не отступаю. Уж если татуировка с крысой и пулевая рана могут пересечь границу между мирами, значит, и моё послание дойдёт до адресата.
Поцеловав Виолу в лоб, я вырезаю три слова на её руке, чуть ниже локтя: «БАНК, ПОНЕДЕЛЬНИК, ПОЛНОЧЬ». И в конце, на всякий случай, если Ви не сообразит, от кого записка, добавляю первую букву своего имени.