Нечволодов вытащил из саквояжа бумаги, старательно запихал их за пазуху, а опустевшую сумку демонстративно оставил на путях – хоть полминуты выиграть. Сам же, не оглядываясь, припустил со всех ног к спасительным дымам такой желанной деревни.
Впереди уже виднелся семафор и за поворотом угадывались станционные домики, но, задыхающийся от спурта по трескучему морозу, он понял – не уйти. Топот копыт за спиной слышен был всё отчетливее. Всадники уже не погоняли лошадей гиканьем – ясно было, что никуда одинокий пешеход от них не денется. «Не стреляют – значит нужен, наверно, живым…», – подумал капитан, когда от станции прямо ему навстречу выскочил двуконный возок с каким-то сооружением, покрытым дерюгой. Затормозив от неожиданности, капитан увидел на одном из пассажиров морскую форму и рванул вперед с удвоенной энергией. Именно об этом встречающем предупреждал его Мамонтов и теперь капитан понимал, что это – его последняя соломинка, хотя к горлу подступало отчаяние – ну что могут сделать трое пеших против десятка конных?
– Александр Дмитриевич? – привстав на возке, то ли вопросительно, то ли утвердительно крикнул флотский.
Нечволодов, уже не в состоянии ни слова произнести, кивнул на бегу, понимая – бежать ему до возка остается ровно столько же времени, сколько осталось доскакать до него ближайшим преследователям.
– Александр Дмитриевич, ложитесь! – отчаянно закричал лейтенант, срывая дерюжку и обнажая хищное жало пулемёта. С размаху шмякнувшись на землю и откатившись в сторону, капитан закрыл голову руками. «Тах-та-та-тах!» – захлебнулось звонким лаем изделие Хайрема Максима. Дикое ржание, ругательства, крики и стоны в двадцати шагах за спиной заставили Нечволодова перевернуться на спину и выставить вперед руку с пистолетом… Его участие уже не требовалось – снежный тоннель перегораживала плотина из дергающихся в агонии конских туш и человеческих тел. Их безжалостно продолжали рвать длинные пулеметные очереди. Кроваво-красные ошмётки разлетались по сторонам, налипали на снежные стенки, неровным слоем покрывали всё пространство на три шага вперёд. Под этой грудой плоти, ещё мгновение назад живой, снег стремительно таял и сразу же превращался под трескучим морозом в ярко красный лед, по которому струились и пузырились багряно-чёрные потоки.
– Какой кошмар! – прошептал капитан и провалился в спасительный мрак небытия…
* * *
Отправив шифрованное телеграфное сообщение в Лондон, резидент английской королевской разведки звонко свистнул извозчику и скомандовал – на Малую Морскую! В конце XIX века молодой английский фотограф Уильям Кэррик вместе с другом Джоном Мак-Грегором на этой улице в доме № 19 открыли студию фотографии. Кэррик в свободное время выходил на Невский проспект и приглашал в студию лоточников, разносчиков, мастеровых, солдат. Собрание примерно из 40 таких изображений фотограф подарил наследнику престола и получил за это перстень с бриллиантом.