— Но не такие красивые шеи, как у меня, вас не смущают? — хмыкнула я, пытаясь спрятать за шуткой проснувшийся страх.
Вы шутите? — вампир очень натурально передёрнулся. — Залитые потом или зловонными духами немытые загривки… Вы всерьёз полагаете, что нечто подобное захочется тянуть в рот?!
У него на лице было написано такое отвращение, что я невольно рассмеялась.
— А анализы как сделать? Наше бессмертие ещё не означает, что человеческие инфекции нас не берут. А провести вечность, страдая, простите за прямоту, каким-нибудь французским насморком… Увольте! — он устало сгорбился, словно исчерпав все свои силы в попытке убедить меня в собственной безопасности. — Но о чём это я? Кто будет слушать вампи-и-ира.
Он скорчил карикатурно зверскую гримасу и откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. Стало немного стыдно. Кому, как не мне, знать, как себя чувствуешь, если так называемое общественное мнение заранее причисляет тебя к отбросам человечества. Сколько раз на меня косились, едва услышав про детский дом. «А… детдомовка!» — говорили их глаза, пока руки подгребали поближе сумки и прочие личные вещи.
— Я не хотела вас обидеть.
— Я и не обиделся, — грустно улыбнулся Георгий. — Привык за столько-то лет. К нашей общине всегда относились настороженно, часто враждебно и почти никогда по-доброму. Смена Ключа у Врат такое редкое событие… И я позволил себе надеяться, что… Ах! Забудьте…
Его слова, возмущение, обида, грусть казались искренними, но над всем этим витал едва уловимый аромат фальши. И я никак не могла решить, сидит передо мной гениальный актёр или же враньё мне попросту мерещится благодаря тем самым предрассудкам.
— Я не собираюсь выделять никакую общину, — на всякий случай уточнила я.
— А разве я прошу о чём-то большем?! — вскочил вампир. — Пожалуйста, не выделяйте! Прошу вас, относитесь к нам так же, как и к любой другой общине! Разве мы требуем чего-то большего?!
— Я пока вообще не поняла, чего вы требуете, — проговорила я, ошарашенная таким быстрым переходом от меланхолии и кипучему восторгу.
— Творец… Простите! — Он опустился на одно колено возле моего кресла. — Мы действительно ничего не требуем… Но посудите сами. За последние пятьдесят лет каждая община получила пополнение. Некоторые даже дважды или трижды. Плюс у большинства рождаются потомки… Я понимаю, мы бессмертны, и детей у нас не бывает, а потому обновлять кровь нет необходимости. Но ведь здоровье физическое — это ещё не всё. Как быть с душевным? Как быть с тем, что и нас можно убить? И происходит это с неприятной регулярностью. Ведь предрассудки вашей предшественницы разделяют многие общины. За последние полвека пополнения не было только у нас. А потеряли мы многих, очень многих…