Осенью в одежде и интерьере преобладали яркие краски, они должны были насытить нас доброй энергией и дать сил пережить однотонную зиму.
И хоть фейри не меньше нашего старались соблюдать гармонию с природой, всё же гости, которых усадили на резные стулья в королевской ложе, с удивлением путешественников, заехавших на край света, осматривались вокруг.
С особенным интересом они присматривались к алтарю— отполированному круглому камню, доходящему среднему мелиаду до пояса. На его гладкой, как серебряное зеркало, поверхности были по кругу разложены осенние листья, ещё не полностью отдавшие зелёный цвет, красные плоды рябины, сохраненные с прошлых зим, рубиновые яблоки, такие же круглые, как и всё то, что окружало жизнь мелиад, и ярко-жёлтые лилии.
Церемония началось, как только показалась процессия королевы. Жиннивера, одетая в оранжевое платье с вырезом на груди, более приличном девам, жертвующим свою девственность древним Духам, чем её величеству, прошла в ложу в сопровождении сановников и села рядом с фейри, обратившись к ним с улыбкой, обещавшей одному из них жаркую ночь.
Мне стало противно. Да, наши обычаи предполагали, что её величество по осени может возлечь с одним из гостей без опаски осуждения, ведь она олицетворяла Богиню осени, а какая осень без обильного урожая! Или достойной Жатвы!
И всё же Жиннивера вела себя слишком любезно, будто сам король Оберон без супруги посетил вдруг наши края. Ведь это обычные Ищейки, вся удаль которых — переходить Черту. И то, как мы слышали, они скоро могут исчезнуть как класс: Оберон запретил переход с целью привода иномирянок. Я одобряла такое решение: пора бы нам жить своими обычаями, а не привечать чужестранцев, не способных ни понять их разумом, ни принять в сердце, ни тем более полюбить.
Разговоры по мановению жеста королевы прекратились. Теперь мне оставалось держать себя в руках и не выдать замысла раньше положенного!
Вели церемонию всегда мужчины. Старейшина нашего народа, черноволосый Бранн, не утративший этой особенности, даже перешагнув пятисотый день рождения, по-юношески свободно взошёл на помост, поклонившись народу и лишь затем королевской ложе, начал Ритуал Прощания.
Его помощники, четверо юношей, одетых в светло-жёлтые туники, расставили по алтарю голубые и зелёные толстые свечи. Бранн самолично зажёг их от деревянного посоха и, глазами выцепил меня из толпы.
Это было несложно. Как по положению, так и по наряду, я выделалась среди собственного народа, который уже не станет частью моего будущего.
Кхира сопровождала меня на помост, время от времени поправляя шёлковую накидку изумрудного цвета, закреплённую брошью с драгоценным глазком, на правом плече.