«Поподробнее», – кратко добавила я ниже.
– Ну они… вы… приходите ради какой-то цели. Если что-то не успели в жизни. Важно понять, что это за цель, и тогда можно успокоить призрака… ой… извините. – Мадам прикрыла рот рукой.
«Ничего, говорите. Мне это важно».
– Я… ничего больше не знаю! Простите.
«Призраки помнят свое прошлое?»
Мне показалось, что она немного упокоилась, войдя в привычную роль рассказчицы всяких баек.
– Да… по-моему, да. Сама не знаю, но читала, что они же узнают родственников. Честно говоря, я до этого и не верила в… ваше существование, так что не очень внимательно читала.
«А призраки знают, какая у них цель? Ради чего они пришли?»
– Мм… – Она задумалась и посмотрела в потолок. – Не думаю. Как правило, нет. Если судить по той литературе, которую до этого я считала бредом, то у них есть навязчивое желание и оно как-то связано с целью, но что конкретно им надо, сами почему-то не знают. Или не говорят.
Я задумалась. Есть ли у меня навязчивое желание? Вот у мертвого грустного мальчика оно точно есть – он хочет к маме. А у меня? Ну мне нравится плавать с дельфинами, однако навязчивым я бы это не назвала. Домой хотела попасть, но до того, как поняла, кто я. Больше как-то ничего на ум не приходило.
«А что, если никакого навязчивого желания нет?»
– Не знаю… – вздохнув, сказала мадам. – Я не знаю, как тебе помочь, девочка. Я дипломированный психолог. Провожу сеансы психотерапии для домохозяек. Только под вывеской гадалки мне платят куда охотнее, и клиенток на порядок больше. – Она снова вздохнула и посмотрела в окно. – Скажем так, они хотя бы есть.
«Последний вопрос: вам знакомо словолабрис?»
– Хм… Дай-ка вспомнить… Знакомое название… Недавно же натыкалась на статью… Точно! Вспомнила. Это символ богини. Топор с двумя лезвиями. Потом его древние греки, а точнее минойская цивилизация, использовали как церемониальное и боевое оружие, но изначально он был знаком главной женской богини. Той, что известна в трех ипостасях: мать, любовница и смерть. У нас, славян, этот символ чуть изменили, убрав рукоять топора, и назвали Лунницей. Символ женского начала. Наши девушки его раньше на шее носили, как оберег, а вот на Крите девушки для тех же целей носили лабрис.
Все-таки это топор. А значит, та, кто выбросила меня из самолета, говорила, что мне поможет именно лабиринт. Теперь даже страшно подумать, кто же эта особа.
«Спасибо. Больше я вас не побеспокою», – написала я, тоже тяжело вздохнула, встала из-за стола и пошла к выходу.
– Я не против, – внезапно сказала мадам. – Приходи, если захочешь поговорить. Я мало чем могу помочь в качестве эксперта по призракам… но обсудить то, что тебя волнует, это же не помешает. Ты вроде не страшная. И я уверена, что у тебя точно есть проблемы, которые стоит обсудить.