А к ней подошёл Той. Испуганный, с влажными глазами, на лице читались переживания за своего названного брата.
— Что сказать шаманы, госпожа? — Голос его, обычно яркий, звучал надтреснуто, сухо, будто он провёл в пустыне без воды пару недель.
— Они сделали, что могли, и теперь его жизнь в моих руках. — Отстранённо произнесла Илла. — Велели разговаривать с ним.
— Тогда почему ты ещё не разговаривать? — Искренне удивился Той.
* * *
День первый.
— Я… Я не знаю, что нужно говорить. Они все твердят о том, что только я смогу вам помочь, граф, но я понятия не имею, как это сделать. Я этого не умею. Чем может мужчине помочь девушка восемнадцати лет отроду? Вы, ведь, даже не ранены. Я бы перевязала вас, я умею, но этого не требуется. Они хотят, чтобы я сидела тут и разговаривала. Мне не верится, что это может помочь…
День третий.
— Мой привет вам, сэр Форст. Это снова я, уже третий день. А вы всё так же лежите и не реагируете. Я еле различаю ваше дыхание. Грудь почти не вздымается, а тело стало бледным, слишком бледным. Я не знаю, сколько вы ещё так проживёте. Мне уже осточертело сидеть тут дни напролёт и только и делать, что говорить самой с собой. Вы же даже пошевелиться не можете. Может быть уже и никогда больше не встанешь…
День одиннадцатый.
— Здравствуй, Форст. Я опять пришла. Женщины закончили уход за тобой, и меня впустили. Я тоже ухаживаю, но иногда они меня прогоняют, чтобы помыть тебя. Боятся, что я увижу тебя голым. А я уже видела нагих мужчин, тех же братьев, и ты ничем от них не отличаешься. Если ты меня слышишь, вставай. Вставай, и я буду для тебя делать всё, что захочешь, ну, в пределах разумного, конечно. Ты только вставай. Я помню, как ты смотрел на меня на корабле, а я вела себя, как дура. Во дворце кокетство — неотъемлемая часть этикета, но тут… Тут можно быть самой собой. Ты, ведь, тоже мне понравился. Мы могли бы начать общаться не как благородные дама и кавалер, но как девушка и юноша. Ты только проснись, я обещаю, что мы с тобой…
День двадцатый.
— Шаманы сказали, что надежды почти не осталось. Пошла уже третья неделя, но ты так и не пришёл в себя. Я начинаю подозревать, что тебе на меня наплевать. Наши свидания проходят как-то странно, ты не находишь? Ты всё время молчишь, а я говорю с… почти умершим… Боги, что я говорю! Нет, конечно же, ты жив, милый Форст. Просыпайся, ты хороший, ты не можешь умереть вот так, не сказав ни одной колкости мне на прощание! Не уходи! Я ещё должна тебя отвести в Золотую Рощу, там очень красиво. Я покажу, где в детстве пряталась от слуг, там нас никто не найдёт, даже Смерть…