— Пять тысяч иглобрюхих каракатиц, Форст! Ты жив! Я всё равно тебя высеку, как и настаивал сэр Дорн, как бы ты не отнекивался фразами, о том, что ты ещё не выздоровел. — Забежал, срывая занавес, Корвус. — Уберите эти тряпки отсюда, дышать же не чем! Теперь я понимаю, почему ты валялся здесь при смерти.
— Молодой шаман нуждается в солнечном свете. Нужно его вынести под открытое небо. — Послышался старческий голос.
Форста, вместе с настилом, на котором он лежал, вынесли из хижины, подставив его лицо пред око Светлого Отца. Через час Илла его покормила бульоном, потом ещё покормила, и ещё. После четвёртого приёма пищи естественные надобности стали одерживать верх. Его снова перенесли в хижину, и девушка снова его покормила. Он хотел было сказать, что ему нужно по нужде, но получилось что-то не членораздельное. Однако Илла его поняла, и даже отшутилась, что уже убирала за парнем. Форст густо покраснел — это единственное, что он мог сейчас сделать, ибо ни ноги, ни руки его не шевелились. Пришлось зажать свой стыд в тиски и «сходить под себя». Девушка тут же перевернула его на бок, обтёрла, потом другой бок, и накрыла чистой тканью. Арим только удивился, как хрупкая девушка смогла так легко ворочить далеко не самого маленького и не худенького мужчину. Но взглянув на своё тело, он ужаснулся. Ходячий скелет, точнее лежачий.
До вечера она кормила его ещё раз пять или семь, Форст сбился со счёта. Жидкий бульон на отварном мясе. Пару ложек — большего он пока не мог употребить. Она сидела с ним до ночи и разговаривала. Со стороны могло бы показаться, что она говорит сама с собой, сходит с ума от такого потрясения, но это только со стороны. Арим слышал, понимал, но не мог говорить, зато каким-то образом передавал свои мысли сразу в голову Илле, минуя посредников, вроде нераскрывающегося рта или заплетающегося языка. А также слышал её мысли. Они были не похожи на его собственные. Всё время перескакивали с первого на десятое, и не всегда можно было понять, о чём она думает конкретно в данный момент. Но она и не пыталась успокоить творящийся в её голове сумбур, она говорила и говорила, кормила и ухаживала. А потом уснула, сидя перед ложем, закинув руки и голову на тело Форста. Наверняка ему было бы приятно ощущать бархат девичей кожи, вот только его тело не могло ничего ощущать.
На следующий день к нему пришёл Той, с очень долгим рассказом. Он поведал о том, чем кончился Сход. Новое племя Старда влилось в ряды улусов, но молодой шаман племени чуть не умер. Оказывается, всё, что видели Форст и улусы после испитой чаши-братины — суть рукотворная иллюзия. Причём одна на всех. Той очень горевал, рассказывая всё то, что он видел. А под конец, когда его руками был убит брат, подаренным им же мечом, он чуть не плакал. Блэк говорил о том, что шаманы своей магией раскрыли силу каждого через его страхи. Но не учли то, что Форст много сильнее любого другого шамана. В общем, пять из шестнадцати старцев, творящих чары, умерло в тот же день, ещё трое в течение недели. Один к исходу месяца. Остальные себя чувствуют сносно, а некоторые даже повысили свой магический дар, взойдя ещё на одну ступень мастерства в своём Ранге. Форст при этом тоже пострадал, у него нарушилась связь между магическими телами, потому на самой первой физической оболочке отразились подобные проявления. Вылечить улусы его не смогут, лишь сильный маг, сильнее Форста, способен это сделать. Пока арим не приходил в сознание, особого смысла таскать почти мёртвое тело, пусть даже и к сильному магу, не было. Но теперь вполне можно идти по воде в Катарану, столицу большого восточного острова, и там проситься к придворному магу, который точно знает, как лечить подобные повреждения ауры.