Чуть позже, Пруссия после некоторых колебаний была вынуждена присоединиться к своим союзникам — британцам. Получив известие об том в середине лета, на радостях, императрица Екатерина Алекеевна, в знак признательности, подарила посланцу Питта драгоценную табакерку, а такожде возжелала заказать мраморный бюст лидера оппозиции Фокса, и сделать с него бронзовую копию. Она говорила Храповицкому:
— Хочу поставить его бюст в с Камероновой галерее рядом с бюстом Демосфена.
Кабинет-секретарь полюбопытствовал:
— Чем же он особливо угодил вам, Ваше Величество, что вы желаете поставить его рядом великим оратором?
На что императрица весьма доверительно дала объяснение:
— Он одним своим красноречием, Александр Васильевич, не допустил Питта до войны с Россиею. Токмо, мыслю, имея демосфеновское ораторство можливо было оного добиться.
Записки императрицы:
В донесении от 19.VI.1791 князь Потемкин сообщил о новой победе генерал-поручика М. И. Голенищева-Кутузова, который, переправившись через Дунай у Тульчи, атаковал и разбил знатный корпус неприятеля в укрепленном лагере при Бабаде. Противник насчитывал более двадцать тысяч человек (помимо турок, в корпус входили отряды татар, некрасовцев и запорожцев). В руки победителей достался весь лагерь, восемь пушек и знамена. Кутузов представлен к ордену Святого Александра Невского.
* * *
Государыня, догадывалась, что Светлейший таит колико тайных идей, касательно будущего Речи Посполитой, но она не одергивала его, зная, что вреда он ей не принесет. А коли есть у него неизвестные ей замыслы, то и на здоровье! Как говориться, чем бы дитя ни тешилось… Все равно в душу не заглянешь. Едино, она не уставала напоминать ему, что прежде разрешения польской проблемы, надобно бы сначала принудить турок к миру. Уставшая от топтания на месте, никак не решаемой проблемы, Екатерина еще весной написала князю записку:
«Ежели хочешь камень свалить с моего сердца, ежели хочешь спазмы унимать, отправь скорее в армию курьера и разреши силам сухопутным и морским произвести действие поскорее, а то войну еще протянем надолго, чего, конечно, ни ты, ни я не желаем».
Между сих строк Потемкин почувствовал раздраженное нетерпение государыни. Князю Таврическому ничего не оставалось, как отправить в армию приказы о наступлении, одновременно по всему фронту юга России. Федором Ушаковым было получено письмо с приказом искать неприятеля, где бы он ни случился в Черном море, и господствовать там так, чтобы враг не имел возможности выйти к русским берегам. Князю Николаю Репнину отдал приказ производить натиски на неприятеля, как токмо таковые случаи представятся. Генералу же Ивану Гудовичу, направленному командовать Кубанским корпусом, последовал приказ занять турецкий город Анапу.