Капитан решительно помотал головой:
— Всё свободное время, коего у него было весьма мало, с женой проводил. Холил её и лелеял, за ручку держал, так на неё смотрел, что было ясно — влюблён, несмотря на многолетние брачные узы. Да и детишек обожал, особенно младшенькую девочку. Решительно нет!
— А что супруга, не давала повода?
— Избави вас Бог, Мечислав Николаевич! У Эмилии Александровны почитай каждую неделю кровь горлом шла, она светилась вся от худобы, в таком состоянии не загуляешь.
— Говорят, у чахоточных половое влечение обостряется.
— Правда? Не знаю, не слыхал. Да даже если и обостряется, то наверняка не у всех. Да и стара она для романтических приключений, ей около сорока пяти.
— Сорок пять — баба ягодка опять. Ну хорошо, признаем и эту версию бесперспективной. Не будем говорить и о беспричинной ссоре, убийства в таком случае совершаются незамедлительно, а здесь всё сделано с подготовкой. Остаются месть и корысть. Вы говаривали, что он много народу со станции поувольнял. Не могло это стать причиной?
Капитан задумался:
— Кавказцы народ горячий, могли и отомстить. Но… Увольнение, это не причина для убийства по здешним понятиям. Абхазцы и мингрельцы, признаться честно, работать не особенно любят, и убивать из-за потери службы не стали бы, во всяком случае, таким способом. В запальчивости, в момент, когда Шереметевский объявлял об отставке кто-нибудь из них и мог бы полоснуть его кинжалом, но делать это через некоторое время, да из засады, да с помощью сторонних лиц… Нет, вряд ли.
— Вы всё-таки составьте мне список уволенных, с их краткими характеристиками.
— Хорошо-с, сделаю.
Кунцевич посмотрел на море и начертил тростью на песке треугольник:
— Это что же получается, из-за корысти Леонид Алексеевич пострадал?
— Но ведь у него ничего не пропало!
— Не пропало, — задумчиво согласился сыщик, — скажите, а как начальник станции, Шереметевский большими средствами распоряжался?
— Средств на станцию казна не жалеет. За три года постройки освоили три миллиона, четвёртый в этом году должны потратить. Это то, что касается нужд капитальных. А на текущие расходы правительство ежегодно выделяет сто пятьдесят тысяч.
— Ого! И всем этим богатством заведовал покойный?
— Каждая копейка здесь могла быть потрачена только с его разрешения. Впрочем, дел у Леонида Алексеевича было столько, что за всем он уследить не мог. Волей-неволей он передал часть своих полномочий подчинённым, тем, кому доверял, разумеется. Но руку на пульсе держал всегда.
— А что если кто-то хотел хапнуть от казённого пирога, а Леонид Алексеевич помешал? Чем не причина убивать? Особенно если кусок, который собирались проглотить был велик?