«И почему я здесь не поселился?» — сокрушался Кунцевич, проходя через садик к изящному крыльцу гостиницы.
— На билет до Питера не хватает, говорите? — спросил он шулера, осматривая его пятирублёвый номер.
Романа Ивановича сыщик застал, когда тот едва пробудился ото сна.
— Положение обязывает, господин титулярный советник. — Ответил шулер. — Коньячку-с?
— Нет, я так рано не пью.
— А я, с вашего позволения, рюмашку хлопну. А то такое ощущение, что в голове паровой молот работает.
Заблоцкий поднял стоявшую у кровати бутылку, вылил в грязный бокал остатки её содержимого, взял со стола огрызок яблока, задумчиво посмотрел на бокал и выпил одним махом. Лицо у него искривилось, он понюхал яблоко, потом откусил небольшой кусочек и сел на разобранную кровать, указав титулярному советнику на стул:
— Ох, полегчало, — сказал шулер через минуту. — Прошу простить… Чем обязан?
— Как успехи за ломберным столом?
— Играю тихонечко, в соответствие с вашими рекомендациями. Вчера даже позволил себе немного проиграть.
— Похвально. Помните, мы условились, что вы будете иногда делиться со мной различной вам известной информасьон?
Шулер кивнул.
— Вот и чудесно. Ну раз помните уговор, то делитесь.
— Что конкретно вас интересует?
— Не что, а кто. Меня интересуют лица из числа местных жителей у которых много денег, причём таких денег, происхождение которых не совсем ясно. Комрпене?
— Чего, простите?
— Я всё время забываю, что из всего французского языка вам известно только одно слово. Я спросил, поняли ли вы меня?
— А! Понял-с… Позвольте я ещё рюмашку? — не дожидаясь разрешения, Роман Иванович встал, налил и тут же выпил. — Здешние богатеи говорите? Тут богатых много — после того, как принц открыл курорт, здесь появилось много людей с тугими кошельками. Но это всё лица известные — аристократия, финансовые тузы, заводчики и прочие капиталисты… Таких, кто сорит деньгами неизвестного происхождения тоже хватает, но все они из числа туристов. Называются сибирскими промышленниками, да киевскими сахарозаводчиками, а по повадкам — пушкари[88]. С ними то я дело и имею, таких обыграть не грех, да и к легавым… простите, в полицию они соваться не будут. Если надо, про всех расскажу.
— Надо, надо, и не рассказать, а написать. Напишешь подробно письмо и мне в гостиницу передашь.
— Ваше высокоблагородие, давайте я вам так расскажу, зачем нам эти записи? Да и пишу я плохо — гимназиев не кончал…
— Поднатужься, а ошибки я тебе прощу. Но только орфографические и пунктуационные, а в другом только попробуй, ошибись!
Когда Мечислав Николаевич вернулся в гостиницу, портье вручил ему записку от мирового. Илья Максимович Брызгалов покорнейше просил посетить его камеру в удобное для господина титулярного советника время. Времени было навалом, потому Кунцевич не стал откладывать визит к представителю министерства юстиции.