Когда Кунцевич вернулся в гостиницу, коридорный передал ему записку от генеральшы — Агриппина Петровна просила немедленно зайти.
— Где вас носит, Мечислав Николаевич! — тон мадам Зерновой-Вельяминовой не предвещал ничего хорошего, впрочем, ручку для поцелуя она протянула.
— Гулял по окрестностям, — сказал титулярный советник, касаясь губами надушенного шёлка перчатки.
— Гуляли? В ту пору, как я здесь сижу одна, вы изволили гулять?
Кунцевич виновато опустил голову.
— Вам надоело моё общество? Так знайте, терпеть меня вам осталось недолго. Завтра я уезжаю.
— Но вы же хотели оставаться здесь ещё по крайней мере неделю?
— Остаться и быть убитой этими дикарями? Нет, увольте! Я хотела уехать сегодня, но не успела собраться, и слава Богу! Эти трусы, станционные полицейские, отпустили убийц, и те преспокойно отбыли на том пароходе, на которой хотела сесть и я! Вы представляете? Здешние бандиты ездят на пароходах, а местное начальство им в этом помогает. Мечислав Николаевич, вы должны сопровождать меня до Новороссийска. Там меня встретит муж, я вызвала его телеграммой.
— А сюда он не может приехать?
— Может, но я не могу оставаться здесь ни одной лишней минуты!
— Агриппина Петровна, к сожалению, я не смогу вас проводить…
— Что? Как? По каким это таким причинам? Впрочем, не говорите, мне это абсолютно не интересно. Я всегда знала, что все мужчины одинаковы. И это после всего того, что между нами было? — генеральша закрыла лицо руками и опустилась на кровать.
— Ну, ну, Груша, перестань, перестань, — Кунцевич попытался её обнять.
— Никакая я вам не Груша! — госпожа Зернова-Вельяминова решительно его оттолкнула.
— Я вас не смогу проводить, но поручу это ответственное дело одному очень надёжному человеку. — титулярный советник сделал виноватый вид, и стоял пред Агриппиной Петровной, прижав канотье к груди. — Это бакинский князь господин Курдюмов. Человек исключительной храбрости, отличный стрелок и фехтовальщик, к тому же весьма недурён собой.
Генеральша подняла на него глаза и спросила с надеждой в голосе:
— Правда?
— Я представлю его вам на пристани. Он путешествует со своим человеком. Вы будете в полной безопасности.
— Ну хорошо, так и быть, прощены. Ступайте за билетами для меня и моей горничной и приходите в десять вечера. Мы должны как следует проститься.
У расположенного прямо на пристани киоска РОПиТа стояла очередь человек из десяти. Мечиславу Николаевичу едва удалось взять последние билеты в каюту первого класса. Он отсчитал двадцать два рубля за мадам Вельяминову и её прислугу, вздохнул и пошёл к судебному следователю.