Однако сразу же после подписания этого акта, султан обвинил Попеску в предательства — договор, текст которого разрабатывал драгоман, был крайне выгоден России и существенно ущемлял интересы Турции. Григору пришлось бросить дворец и скрыться в России. Обвинения, по всей видимости, были обоснованными — Александр 1 принял Попеску как дорогого гостя и взамен утраченных земель и дворцов пожаловал ему огромное имение в Бессарабии и роскошный особняк на берегах Невы. Впрочем, в этом доме беглый драгоман почти не бывал — столичный климат не подходил теплолюбивому румыну и сумрачному Петербургу он предпочитал солнечное бессарабское захолустье.
Дом переходил по наследству и сейчас принадлежал совершенно обрусевшему Богдану Васильевичу Попеску. Богдан Васильевич служил по министерству иностранных дел, поэтому вынужден был проживать в столице. Впрочем, питерская сырость для организма дипломата была естественной средой обитания, а вот жару он, наоборот, переносил плохо, поэтому в имении пращура появлялся крайне редко. Но дочку на берега Днестра отправлял регулярно — Виолета Богдановна проводила в имении дядюшки все вакации[15]. Там-то она, по всей видимости, и познакомилась с писаным красавцем Аверьяном.
— Я думаю, что уговорить барышню спасти друга Маламуту не составило никакого труда, да и уговаривать, скорее всего, не пришлось — в наших краях Гриша слывёт за героя. Раскрылась её личность совершенно случайно — в прошлом году отмечали девяносто лет со дня вхождения Бессарабии в состав Российской империи, в газетах поместили фотографии потомков так много сделавшего для этого Григора Попеску, вот начальник тюрьмы Фиалку-то и узнал.
— Вы её допросили?
Пристав посмотрел на сыскного чиновника с недоумением:
— О чём вы? Она племянница богатейшего человека края и её допрос стал бы концом моей карьеры.
— Да, ситуация. Граф служит по МИД. Небось, и чин имеет?
— Превосходительство[16].
— Да… К ней и здесь тяжеленько будет подступиться. Хорошо, я завтра, — Кунцевич посмотрел на напольные часы. Они показывали половину третьего ночи, — точнее уже сегодня, начальнику доложу, авось что-нибудь да придумаем. Надеюсь, начальнику-то я могу о вас рассказать?
— Ну уж начальнику-то конечно можете, но больше, ещё раз прошу — никому. — Становой поднялся. — Однако, засиделся я у вас, пора и честь знать. Горничную не будите, я сам оденусь. И покорнейше прошу, как план действий разработаете, уведомите, пожалуйста, меня. Мой нумер в «Пале Рояле» 115.
Выслушав подчинённого, Филиппов надолго задумался. Потом сказал: