, и рисковать здоровьем абсолютно не хотел. В то же время, узнать что-то по делу, ради которого он сюда притащился, можно было только в более интимной обстановке. «В конце концов, можно просто посидеть, поболтать, да и откланяться. Я думаю, она в обиде не будет. Да и подозрительным такое поведение ей не покажется — я слышал, многие только ради разговоров в весёлые дома и ходят».
Они поднялись по лестнице во второй этаж и оказались в маленькой комнатке без окон. Почти всё пространство помещения занимала огромная кровать, покрытая голубым атласным одеялом. Ирландка села, и, взяв Кунцевича за руку, усадила его рядом.
— Купите мне виски, барин! Я обожаю виски, а у мадам есть настоящий ирландский.
— Ну что ж, изволь, — Мечислав Николаевич открыл портмоне и достал бумажный фунт. Барышня, схватив деньги, выскользнула из комнаты, но тут же вернулась, неся толстостенную бутылку и два бокала. Проститутка ловко сняла с бутылки пробку, разлила янтарную тягучую жидкость по бокалам и вручила один из них коллежскому секретарю.
— Давайте пить по-русски! — ирландка заулыбалась, — пей до дна, пей до дна, пей до дна!
Сыщик сделал несколько больших глотков нелюбимого напитка и тут же провалился в темноту.
Очнулся Кунцевич от холода. Он попытался подняться, но как только немного повернул голову, всё вокруг закружилось и его вырвало. Встать на ноги удалось только с третьей попытки. Мечислав Николаевич огляделся по сторонам. Находился он на задворках какого-то деревянного здания. Всё тело ломило, голова готова была взорваться. Он с трудом поднял с земли свой «пирожок», нахлобучил заиндевелую шапку на голову. От холода боль немного ослабла. Коллежский секретарь проверил карманы. Там лежал опустошённый бумажник, часов не было. Сыщик набрал горсть снега, вытер лицо, снегом же почистил как смог пальто и поплёлся искать телефон. Портье фешенебельного «Лондона» телефонировать разрешил без разговоров — дорогое пальто посетителя опасений в его кредитоспособности не вызывало. Ну а то, что мято да испачкано — ерунда, ну загуляли-с барин, махнули лишнего, с кем не бывает.
Кунцевич потребовал номер, приказал принести туда бутылку «Нарзана», выпил половину прямо из горлышка, и, велев вычистить пальто, завалился, не раздеваясь на кровать.
Через два часа у заведения мадам Могилевской остановились трое извозчичьих саней. Выпрыгнувшие из них агенты сыскной полиции ворвались в здание. Последним из саней вылез плотный мужчина с роскошными усами. Он не спеша вошёл в дом терпимости, подошёл к оравшей на сыскных хозяйке и взяв её рукой за горло, прохрипел: