— Пятьдесят рублей за переход границы? Не мало?
— В самый раз. Он же меня не тайными тропами поведёт, а снабдит самыми, что ни на есть официальными документами.
— Это как?
— Местные жители имеют право переходит границу без паспорта — по так называемы легитимационным билетам, которые выдаёт им тамошний становой. Становой же продал право торговли этими билетами господину Кенигшацу. Поэтому границу я переду хоть и незаконно, но вполне официально.
Чиновник для поручений только покачал головой.
Беспересадочный поезд Петербург — Унгены отходил с Варшавского вокзала в половине восьмого вечера. Кунцевич и Хаджи-Македони заняли места в одном вагоне второго класса, но в разных отделениях. Надзиратели поместились в третий класс. Утром следующего дня они были в Вильне, а в три часа дня 22 марта, преодолев за 43 с половиной часа 1964 версты, высадились в приграничных Унгенах. Пристав, размахивая жёлтым саквояжем, пошёл в местечко, а сыскные, пройдя таможенный досмотр, заплатив по 22 копейки с человека, уселись в соединительный поезд и, преодолев Прут, оказались в румынских Унгенах.
Надушенный, как барышня из «общедоступки»[35] таможенный чиновник скосил глаза на невеликий багаж Мечислава Николаевича:
— Везёте что-либо, облагаемое пошлиной? Табак, водка? — спросил румын по-французски.
— Нет, — ответил чиновник для поручений.
— Тогда — добро пожаловать в Румынию!
Мимо как раз проходил носильщик. Коллежский секретарь хотел было его позвать, но сообразил, что не знает, как будет «носильщик» по-румынски.
— Фактёр, — крикнул чиновник по-французски, но носильщик не обратил на зов никакого внимания, подбежав к какой-то дородной даме, стоявшей рядом с огромным сундуком.
— Трегер, — послышалось сзади.
— Простите? — сыщик обернулся.
Позади него стоял плотный, несколько сутуловатый молодой мужчина, около двух аршин девяти вершков ростом, лысоватый, русоволосый, с карими глазами и тонкой ниткой усиков на английский манер. Свой дорожный саквояж мужчина держал в левой руке.
Судя по всему, попутчик понимал немецкий и французский. Говорит ли он по-русски, по-румынски и по-еврейски, в данный момент Мечислав Николаевич определить не мог. А проверять достоверность сведений о том, что молодой человек обладает навыком стрелять с двух рук, сыщик и вовсе не хотел, ибо никаких сомнений у него не оставалось — перед ним стоял Котов, собственной персоной.