Утро следующего дня был окрашено скандалами. И не простыми скандалами, а скандалами с царственными особами.
Ровно в шесть часов утра я прибыл в покои цесаревича и отослал всех слуг, в том числе и двухметрового матроса из Гвардейского экипажа, пообещав, что арестую каждого на десять суток, если они появятся здесь до моего приказа.
Ровно в шесть тридцать утра я заорал зычным голосом:
— Рота!!! Подъём!!!
Как я не любил эту команду. Спишь себе, спишь сладким сном и вдруг это мерзкое: Рота!!! Подъём!!! Все мечты, все сны улетали прочь. И это ещё не всё. Среди наших сотоварищей находились ещё такие, которые вставали до подъёма и уговаривали дежурного по дивизиону дать им возможность крикнуть: Рота!!! Подъём!!!
Мой крик только на секунду вздёрнул цесаревича и в следующее мгновение он укрылся с головой пуховой периной. Как бы не так. Я сдёрнул с него пуховое одеяло и плесканул холодной водой из ковша.
Выражение лица цесаревича нужно было видеть.
Я зажёг спичку и скомандовал:
— Тридцать секунд туалет и построение на физзарядку.
Спичка прогорела, а цесаревич из туалета не появлялся. Дверь в туалет я вышиб пинком ноги и за шиворот выволок маленького гвардейца на улицу. Он так и остался в ночной рубашке, а я сзади поливал его холодной водой, понуждая бежать быстрее.
На первый раз пятнадцатиминутной физзарядки было достаточно.
— Пятнадцать минут умывание и заправка койки!
Я внутренне смеялся, как он бегает вокруг огромной кровати с балдахином, пытаясь её заправить.
— Отставить! — сказал я. — Умывание.
Что такое умывание, даже представить нельзя. Я снял китель и показал, как должен умываться настоящий офицер с мытьём шеи и обтиранием водой по пояс.
Заглянув в унитаз, я был поражён. Бедные более аккуратно ходят по-большому, чем богатые.
— Вымыть унитаз? — приказал я.
— Я не буду мыть унитаз! — заверещал цесаревич.
— Будешь! — твёрдо сказал я. — Ещё как будешь.
— Не буду! Я капитан, а ты корнет!
— Приношу свои извинения, господин капитан! — Я вытянулся во фронт и отдал честь. — Разрешите отбыть по месту дислокации?
— Разрешаю, — и цесаревич вальяжно махнул рукой, а вокруг уже суетились горничные и повариха с калорийным завтраком для чада.
Я пришёл в приёмную ЕИВ и просил доложить о моём прибытии.
Доклад о моём прибытии был сделан после окончания визита начальника отдела протокола, прошло ещё минут тридцать, и я довольно основательно отдохнул в мягком кресле. Наконец, пригласили и меня.
— Как результат первого дня? — Спросил ЕИВ.
— Результат нулевой, — сказал я. — Господин капитан изволили отпустить меня к месту моей дислокации, и я могу считать свою функцию исполненной.