и есть «Око Каина»! Откройте свою тайну. Распахните свою душу. Одолейте вашего демона и расскажите нам свою историю! Вот чего я жду! — Она широко раскинула руки. — То, чего я хочу, — это не телереальность. Это реальность, как она есть!
Томас взял куртку; вытащил из кармана пачку табака и начал обшаривать внутренние карманы в поисках спичек.
— Если не считать, что телевидение ею управляет, — сказал он. — Только «Око Каина» знает все о нашем прошлом. Ни зрителям, ни другим кандидатам ни о чем не известно.
— В том-то и интерес.
Карманы куртки оказались пусты. Он принялся рыться в карманах джинсов.
— Я не вижу в этом никакой подлинности. О какой реальности вы говорите? О своей собственной? Вы настолько убеждены, что я ни о чем не проговорюсь журналистам?
— Я как раз на это надеюсь.
Он прервал поиски и уставил на ведущую указательный палец.
— И вы правы. Потому что мне, черт возьми, есть что им рассказать!
Хейзел по-прежнему оставалась невозмутимой. Это его раздражало. Хотелось вывести ее из себя.
— Дайте прикурить, — сказал он.
— Это этаж для некурящих.
— У вас есть зажигалка?
— Я одолжу ее вам, но только не здесь.
— Плевал я на ваши штучки! И на ваше шоу! Зачем вы ко мне заявились? Перепихнуться захотелось?
— Вы пьяны.
— И что? Кажется, это здесь не возбраняется.
— Вы также подписали контракт.
Он стиснул зубы. Головная боль вновь дала о себе знать.
— Там не говорилось о том, что я должен бросить курить, пить и хамить. Если вы только сейчас об этом вспомнили, то уже поздно.
Она отошла на несколько шагов, потом снова приблизилась.
— Послушайте, Линкольн, я пришла ради одной-единственной вещи: убедиться, что вы будете на назначенной встрече. У меня в кабинете, через двадцать минут. Как вы знаете, я должна познакомить вас с Питером. Этот ребенок очень… необычный. — Она немного поколебалась, прежде чем произнести последнее слово. — Самый юный из кандидатов нашего шоу. Вы будете за него отвечать.
— Почему именно я?
— Раньше вы занимались трудными детьми.
— Я оставил практику.
— Вам придется к ней вернуться.
— А если я откажусь?
Хейзел нетерпеливо прищелкнула языком.
— Кажется, вы все еще не поняли: вы уже согласились. И вы не только вовремя придете на эту встречу, но будете милы и любезны.
— Впутывать в это мальчишку — такая идея могла появиться только в очень расстроенном мозгу! Но, я так понимаю, не мне вас учить?
— В том, что касается моей работы, — безусловно, нет. Вы, как и все остальные кандидаты, получили двадцать тысяч долларов. За то, чтобы пожить в номере люкс, побыть иногда детским воспитателем и похныкать в свое удовольствие, — это весьма неплохая оплата, мне кажется.