— Это я, Марк, — ответил он, не сводя глаз с Сандры.
«А это действительно я? Стою здесь и смотрю в глаза своей погибшей жены? Или я не существую и живу в иллюзорном мире ужаса?»
Марк заплакал и протянул руку к Сандре, раздвинул ее губы, словно хотел помочь ей издать звук: казалось, что Сандре стоило нечеловеческих усилий открыть рот. Наконец, спустя целую вечность, он услышал спасительные слова:
— Я люблю тебя.
Он почувствовал безграничное облегчение.
— Я так сильно люблю тебя. — Сандра говорила с трудом. Ее глаза были стеклянными, и она улыбалась, как в наркотическом опьянении.
На глаза Марку навернулись слезы. Он поднял руки, с беспомощным жестом обернулся к своему брату, который молча наблюдал за ними. Затем бросил пистолет на пол, положил обе руки на металлический каркас кровати, которую медсестра покатила дальше. Он не мог сформулировать ни одного из миллиарда вопросов, которые бурлили в нем: «Почему ты еще жива? Что вы со мной сделали? Что с нашим ребенком?»
— Почему? — единственное, что он наконец спросил.
— Пожалуйста, оставьте ее в покое. Ей только что ввели наркоз. Ее нужно доставить в операционную.
Марк не слушал, что говорила медсестра, но и не мешал ей больше. Он пошел рядом и наклонился к Сандре, которая беззвучно шевелила губами.
— Что? — спросил он. — Что ты говоришь?
— Я сожалею.
— О чем ты сожалеешь?
Он посмотрел вперед. Они были в нескольких метрах от стеклянных двустворчатых дверей, за которыми начиналась стерильная зона.
— Мы зашли слишком далеко.
— С чем? Что вы сделали?
Голос Сандры дрожал. Наркоз парализовывал ее тело изнутри, отключал сознание. Она лишь прошептала:
— Но у нас не было выбора. Понимаешь? Ты должен был забыть.
Из последних сил она приподнялась, но медсестра осторожно уложила ее обратно на каталку. Марк почувствовал давление на плече, словно чья-то рука удерживала его, тянула назад. От жены, чью кровать покатили в операционную.
— Ты должен был забыть, — в отчаянии повторила Сандра, прежде чем исчезла.
«Навсегда».
Когда двери закрылись за ней, у Марка появилось чувство, что он окончательно потерял свою жену.
— Пойдем со мной, — сказал голос у него за спиной, которому принадлежала ладонь, державшая его за предплечье. — Время пришло. Я тебе сейчас все объясню.
Марк обернулся и посмотрел в усталое и печальное лицо своего тестя. Еще никогда Константин Зеннер не выглядел таким постаревшим.