Аресты и выдворения были, конечно, не единственной формой реагирования режима на эти попытки. Использовался весь арсенал средств, от психушек и кампаний клеветы («компрометации») до угроз и шантажа. Характерно, что в 1977 году, как мы уже видели, партия даже попыталась закрепить свое монопольное положение конституционно, впервые за всю историю своего существования открыто записав это в статье 6-й новой конституции СССР.
Так они обороняли свой «суверенитет» от наших «посягательств», отчасти приняв предложенные нами правила игры. Сказать, что режим не проявлял изрядной гибкости, никак нельзя. И все же, невзирая на все «издержки», обойтись без обычных репрессий тоже не мог.
«Вместе с тем отказаться в данный момент от уголовного преследования лиц, выступающих против советского строя, невозможно, поскольку это повлекло бы за собой увеличение особо опасных государственных преступлений и антиобщественных проявлений».
Так писал Андропов в декабре 1975 года, уже после подписания Хельсинского соглашения, принимая, таким образом, неизбежность «внешних издержек» от его будущего нарушения как наименьшей из двух зол. А «издержки» эти были отнюдь не малыми. Не только «буржуазное» общественное мнение оказывалось настроенным резко против СССР (что еще можно было как-то списать на «происки империализма»), но и «прогрессивное» тоже. Даже многие коммунистические партии Запада, особенно те, что покрупнее и, стало быть, больше зависят от общественного мнения своих стран, были вынуждены — хоть и с оговорками, и неохотно, — но все же выступать с осуждением такой практики. И, сколь бы притворны ни были эти «осуждения», а угроза раскола в коммунистическом движении, тем более угроза политической изоляции СССР, были вполне реальны.
Нужно ли говорить, что политбюро таким развитием сюжета было чрезвычайно обеспокоено.
Андропов докладывал:
«В последнее время буржуазная пропаганда активно использует в подрывной деятельности, направленной против Советского Союза и других социалистических стран, известные высказывания руководителей компартий Франции и Италии по вопросам, касающимся советской демократии, прав и свобод граждан, пресечения деятельности антиобщественных элементов. Передаваемые западными радиостанциями материалы по этому вопросу становятся известными широкому кругу советских граждан, которые выражают недоумение по поводу такой позиции руководства компартий Франции и Италии. Проблема, возникающая в связи с высказываниями некоторых руководителей компартий Франции и Италии, кроме идейно-теоретического аспекта, имеет также и практическую сторону, связанную с обеспечением безопасности Советского государства. (…) В данном случае друзья явно уступают перед пропагандистским давлением противника. Выдвигаемый “Юманите” тезис о предоставлении в условиях социализма свободы действий тем, кто “утверждает свое несогласие с системой, выработанной большинством”, объективно способствует противникам социализма в их попытках создать в Советском Союзе и других социалистических странах легальную оппозицию, подорвать руководящую роль коммунистических и рабочих партий.