– А здесь ведь не только люди… тут и белые медведи… крупнейший заповедник… Медведицы сюда специально приходят, чтобы детёнышей родить. Здесь их не трогают… – толкая Еву в плечо, чтобы она поднималась, уговаривал агент Веселин.
– Ты долго придумывал этот аргумент? Типа, на людей мне наплевать, а на медведей нет?
– Ну, не знаю. Нас на служебной психологии учили, что типичный эколог – это тот, кто заколбасит человека, спасая сидящую на нём муху…
– Ты отчасти прав! Мухи уникальные существа! Они могут взлетать с потолка, садиться на трепещущий на ветру лист, а ещё летать в темноте, задом-наперёд и даже вверх ногами! – сказала Ева и покорно поднялась. Колени тряслись. Теперь Ева почти жалела, что с физкультурой у неё всю жизнь был вооружённый нейтралитет: сколько пробежать, чтобы вы мне поставили «четыре» – и можно было тихо сидеть на банкетке и ждать конца урока. Сейчас же ей хотелось забраться под тёплый плед, представлять, какая она несчастная, и скулить. А от неё требовали свершений.
И Ева опять поползла по камням. Она старалась думать о малыше Хафгуфе, бедном маленьком существе, которое лежит где-то здесь и притворяется камешком, но гораздо больше она жалела сейчас саму себя. Малыш Хафгуфа мог притворяться камешком ещё с полсотни лет. Правда, его сердитая мать приплывёт гораздо раньше. Её близость угадывалась по военным вертолётам, которые по два и по три пролетали над морем и, становясь крошечными как точки, скрывались в сплошной, с чёткими очертаниями облачности. Облачность эта различалась уже невооружённым глазом.
Ещё через полчаса Ева обессилела окончательно. Руки у неё уже не поднимались, а ноги не соглашались сгибаться. Магент Веселин пыхтел где-то у неё за спиной. Он непрерывно бубнил что-то очень правильное, но Ева его не слушала. Правильные слова, не подкреплённые любовью и примером – это суп, пролитый на работающий вентилятор.
«Отдохну минуту!» – сказала себе Ева и, закрыв глаза, опустилась на большой, плоский как плита камень, поросший мхом. Пожалуй, на роль подушки он подходил больше других.
«Вжжж! Мя!» – отчётливо произнёс кто-то.
Оторвав от камня щеку, Ева увидела котошмеля. Тот завис так близко к глазам, что они не смогли сразу сфокусироваться. Ева отодвинулась чуть дальше. Котошмель полз по камню, на котором отчётливо виднелась рыжая длинная полоса, состоящая из цепочки капель. И капли эти уводили вниз – в расщелину.