– И зачем нужен детёныш?
– Ну как зачем? Он у Пламмеля в летающей магшине. Магшина будет лететь, детёныш – звать мать, а она поплывёт туда, куда нам нужно… Это даст нам выигрыш во времени. Мы её отвернём от острова и будем её постепенно выпивать. Капля за каплей. Чем меньше в ней останется магии, тем она будет покорнее и тупее. А потом, когда магии останется так мало, что Хафгуфа не сможет двигаться, она пойдёт на дно. Всё. Финал.
– Так просто? – удивилась Настасья. Почему-то она смотрела на Юстика спокойно и с любопытством. Юстик немного нервничал, не понимая, чем вызвано её спокойствие.
– Не всё так просто, – признал он. – Проблема в том, что детёнышу для каждого нового зова приходится набираться сил. Обычно это занимает несколько часов. Последний раз он звал её с Врангеля – и вот она плывёт к Врангелю… То есть запущены два таймера. И ваша жизнь зависит от того, что произойдёт раньше: прилетит ракета или малыш позовёт мать.
– А твоя жизнь от этого не зависит?
– Нет. Меня заберёт Пламмель.
– А если твой друг Пламмель тебя не заберёт? – спросила Настасья, напирая на «твой друг».
– Если не заберёт – я улечу на вашей магшине… Но теперь ваша очередь отвечать на вопросы. Для меня стала большим сюрпризом ваша нелепая засада. Она не напугала меня, но огорчила! Актёр во мне заплакал горькими слезами. Я думал, моя игра великолепна. Когда вы начали меня подозревать? – Голос у магента Веселина дрогнул. Было заметно, что он уязвлён и ему хочется сказать гадость, но он с собой борется. Гадость шевелилась внутри и стучалась в грудную скорлупу бледными потными ручками.
– К сожалению, далеко не сразу. Ты и правда был неплох. Мимика идеальна. Никаких верных признаков в области лба и всего такого прочего, – сказала Настасья. – Врал ты великолепно, изобретательно, художественно, с огоньком! Неостановимо врал. Так врут только гуманитарии, у которых фантазия и явь давно смешались. Если бы тебе сказали «Не соври ни разу за день – и мы дадим тебе ящик золота!» – то ты бы всё равно не смог не соврать. Разве что зашил бы себе рот. Но и тогда бы соврал. Хоть жестом, хоть взглядом, хоть мимикой, хоть пожатием плеч, но соврал бы.
Юстик слушал её с удовольствием.
– Но проблема в том, что ты даже особо не врал… – неожиданно закончила Настасья. – Ты переключился на свою основную личность. Ну… как актёр в роли самого себя…
– Довольно жалкую, надо сказать… Играл неуверенного ботаника и полного придурка! – влез Бермята.
Юстик дёрнул рукой – и рот Бермяте мгновенно залепило грязью.
– Гомункулус двудольный! Штамм микробный! – только и успел промычать он.