Это было странно, досадно, обидно и вообще пугало.
А долбаный степной коняга, явно науськиваемый своей хозяйкой, напоследок ещё и засадил ей копытом по ребрам. Хорошо, что она не человек — тот мог бы и концы отдать.
Ладно. Сдаваться нельзя никогда. Это она тоже очень хорошо знала.
Внезапно, её словно молнией прострелило: хотя она и была целиком связана, но глаза-то видели.
Между ней, орчанкой и пятнистым сидела своя.
Молодая, задумчивая, такая родная дроу, не мигая, сейчас была рядом и смотрела на командира особой звезды.
— Ты кто?! Помоги освободиться!.. — тут же требовательно зашептала Ло, вознося молитвы всем известным богам.
Несмотря на то, что всю жизнь до этого она была воинствующей атеисткой (хотя и не всегда тот факт признавала вслух).
— Ага. Сейчас. — Коротко кивнула такая же тёмная эльфийка, как она, после чего легко поднялась на ноги.
А в следующий момент Ло с изумлением и досадой почувствовала, что её избивают ногами.
* * *
— Выходи, кто там есть. — Тангред, засунув большие пальцы за широкий пояс, щурился в сторону заката.
На целых три перестрела не было видно ни души.
Лагерь гномов у реки жил своей жизнью, но всё же чуть дальше — на расстоянии нескольких минут ходьбы, если двигаться достаточно быстрым шагом.
За его спиной тут же вздыбился песок и человеческие руки встряхнули в воздухе накидку из грубой ткани.
— Как почувствовал, что я здесь? — раздался сзади неожиданно знакомый голос, который однажды слышать уже приходилось. — Ты, что ли, тоже маг?
— Нет. Просто чувствую иногда, когда в земле кто-то есть. Песок, конечно, не земля и не скала, но…
Последние пару суток жизнь Тангреда из цветной превратилась в чёрно-белую: Ло не выходила на связь.
Если принять во внимание её род занятий, то мысли в голову лезли самые печальные. В дополнение к этим мыслям, с эльфийской половины объединённого штаба стремительно ползли кое-какие очень нехорошие слухи.
Тангред был немолодым и опытным; оттого знал, о чём это обычно говорит.
Он равнодушно покосился на одетого в пятнистое человека, подошедшего сзади-сбоку и вставшего рядом с ним на небольшом пригорке.
— Чтоб тебе нервы долго не трепать. Какая твоя самая большая беда и потеря за последнее время? — хуман требовательно посмотрел на представителя подгорного племени.
— Ты бог? Тебе-то что с того? И кстати, ты что, вообще ничего не боишься? Или ты действительно менталист, как они говорят?
Гном не боялся сейчас потому, что искренне полагал: терять ему особо нечего. Самая серьезная (оттого, что неожиданная) потеря в его жизни, похоже, уже случилась.