Асем ничего не ответила. Как карателей ни называй, они останутся сами собой.
И тот, кто так легко находит с ними общий язык, очень многое тем самым говорит и о себе.
«Скажи мне, кто твой друг…».
— Как вышло, что гномы не отобрали у тебя золото силой? — внешне безэмоционально поинтересовалась орчанка.
— Ха, их командир спросил у меня то же самое, — весело припомнил что-то попутчик.
— И что ты ему ответил? — терпеливо напомнила Асем.
— Сказал, честно: если он решит действовать не по понятиям, а по праву сильного, у меня может оказаться, чем их всех неприятно удивить.
— Да, я помню, что ты можешь убивать по три гнома за удар сердца, — спохватилась кочевница. — У тебя осталось малое весло на боку, и к нему более сотни выстрелов.
А ведь да. Он же и об убийстве гномов рассуждал так же буднично, как о рядовой работе. Хм, интере-е-есно…
* * *
— Бруно! Опять к тебе! — за полог шатра скользнула голова одного из подчинённых.
— Иди нахрен! — мгновенно вскипел командир. — Сейчас выйду! Кого там ещё черт несет?!
Бруно, честно разделив приварок со всем биваком, пребывал в отстранённо-созерцательном настроении и наслаждался заслуженным послеобеденным покоем.
— Тс-с-с, не кричи, — раздалось снаружи и в палатку главного гнома проскользнула высокая тёмная эльфийка. — Извини, что без спросу. Мы торопимся, некогда было ждать, пока ты соизволишь выйти.
Её взгляд автоматически скользнул по книге, которую в этот момент читал гном.
Голая эльфийка на обложке весело улыбалась, уперев себе в соски кончики пальцев и подмигивая левым глазом.
Глаза дроу широко раскрылись, а нижняя челюсть опустилась вниз.
В воспитательных целях, шагаю впереди и не оглядываюсь. Надеюсь, это повлияет рано или поздно на периодически дующуюся по разным причинам девчонку.
Ну, или скажем, должно повлиять, если верить в универсальный язык жестов.
Я понимаю, что у неё сегодня была целая вереница психологических травм — это чтоб сказать очень мягко; но меня и самого сегодня, некоторым образом, убили. Другое дело, что, в отличие от неё, мне терять было особо нечего — поскольку ничего хорошего в жизни не было. А здесь я оказался и вовсе в шоколаде, если сравнивать перспективы с предыдущими (свалившаяся на голову куча золота вселяет сдержанный оптимизм).
На задворках сознания вертится мысль, что там я жил как-то не так.
Из раздумий и мерного переставления ног в высокой траве меня вырывает голос Асем, доносящийся как бы не в паре десятков метров сзади:
— Эй, человек, подожди!
— Звучит, будто подавальщика в придорожной асхане позвали, — констатирую, разворачиваясь и возвращаясь к девчонке.