Он тихо рассмеялся, достал из кармана скрученную самодельно папиросу.
— Хочешь? — лукаво спросил он ее. — Это помогает… Она покачала головой:
— Нет, это наркота…
— Да вес вокруг наркота, — сказал он, затягиваясь. — Каждая бредовая идея, по сути, является наркотиком, помогающим человеку легче переносить собственную неполноценность. Человек придумывает себе страсти, грехи — лишь бы только не увидеть, сколь ничтожно он мал перед Богом. Возвращаясь к чистым душам, скажу тебе по секрету, что лишь они близки Богу. Лишь они видят истинную красоту небес. Может быть, этим они нам и мешают, а?
Он тихо засмеялся, подмигнув ей.
— Вот так и обстоит дело, — продолжал он спустя секунду. — Твоя подружка вдруг начала тебе мешать, потому что в ней есть то, чего не хватает тебе. Раньше ты на это просто не обращала внимания — ты-то обычная, такая же, как большинство. Вы способны видеть лишь самих себя да ищете отражений в других людях, как в зеркалах… Глупцы! Оглянись вокруг — даже в этом мире сна, придуманном от начала и до конца, ты видишь только то, что была в состоянии придумать. Поэтому вокруг люди с тусклыми физиономиями Горца и Дыни, Дыни и Горца… Тебя это не пугает? А вдруг они — отражение твоего собственного лица?
— Но вы-то… — возразила она.
— Меня придумала не ты, — покачал он головой. — Я только зашел сюда, чтобы попытаться тебе помочь. Меня, можно сказать, об этом попросила та, которая создала меня. Попросила потому, что ее чистота благословенна и обладает мощью. Той силой, которая способна действовать… Впрочем, ты этого не постигнешь, твой мозг отравлен реальностью. Я пришел сюда, в мир твоих галлюцинаций и снов, хотя и не больно-то люблю таких, как ты. Мне кажется, вы обедняете не только свой мир, но и наш. Но раз меня об этом просила она, я не мог отказать. Хотя меня тошнит от твоих снов.
Странное дело — реальная Алена наверняка уже зло рассмеялась бы над стариковским бредом этого слепого недоумка, встала и ушла бы, но эта Алена терпеливо сидела и слушала его речи, пытаясь вникнуть в их смысл. Она отчего-то вдруг поверила, что это очень важно для нее — для всей ее будущей жизни. Точно кто-то и в самом деле пришел ей на помощь, протянул ей руку в тот момент, когда она в этом отчаянно нуждалась.
— Сон разума рождает чудовищ, — сказал старик задумчиво и медленно. — О, как же он ошибался! Чудовищ рождает не сон разума. Чудовищ рождает сон души.
— У меня нет шанса, — грустно сказала Алена.
— Отчего же? — пожал он плечами. — Есть. Ведь и зрячему дано увидеть…
Она вдруг поняла, кто он, и почувствовала необходимость говорить с ним еще и еще, потому что говорить с ним было хороню и очень важно, но старик вдруг начал таять, как Чеширский кот, оставляя только растворенную в воздухе смутную улыбку. И — странное дело! — почти исчезла головная боль, но стук остался.