Она очнулась от странного своего сна в номере, укрытая с головой одеялом. Стучали в ее дверь. Нехотя она поднялась, посмотрела на сброшенное платье, отпихнула его ногой, пробормотав: «Ненавижу…» — накинула на себя халат и пошла открывать дверь номера.
На пороге стояла Виолетта.
— Кто они? — спросила она с порога. — Говори, кто они? А то я тебя убью!
— Кто — они? — спросила Алена, все еще не понимая, чего от нее хочет разгневанная Виолетта.
— Эти козлы! Твои дружки.
Она наконец-то начала понимать. Аська…
— Она жива?
— Ты еще спрашиваешь об этом, сука паршивая, — сквозь зубы процедила Виолетта. — Да, жива…
Виолетте не хотелось об этом говорить. Она ненавидела сейчас эту холеную дрянь — так ненавидела, что даже сердце болело! Ах, сколько грязных эпитетов она подобрала ей по дороге сюда! Куда бы лучше было помучить ее, пусть бы подумала, сколь много радостей впереди ее ожидает… Но реакция Алены ее поразила.
— Слава Богу, — вырвалось у Алены. — Господи, как это хорошо, что она жива!
Мите казалось, что он теперь все время спит и сон ему снится кошмарный, смутный, тяжелый. Аська долго лежала в больнице. Все это время она отказывалась от встреч с ним, и это было мучительно. Митя, как верный пес, сидел в приемной, свыкшись с бледно-зеленым цветом стен. А в голове непрестанно крутились слова из старой песенки Бутусова: «В комнате с белым потолком с правом на надежду…»
Он одергивал себя, ведь Аська была жива, жива, значит, это не про них! И все-таки песня продолжала звучать в его голове, иногда заедая на какой-нибудь строчке, как плохонький проигрыватель, и Мите хотелось отключить его, хотя он знал, увы, что для этого придется отключиться ему самому.
Вот и теперь заела строчка — «пьяный врач… пьяный врач… пьяный врач…», и дальше — «тебя больше нет», и Митя с ужасом смотрел в проем дверей ординаторской, ожидая этого самого врача.
«Прекрати относиться к песенкам как к пророчеству, — подумал он. — В конце концов…»
Дверь и в самом деле открылась, правда, вместо пьяного врача появилась молоденькая девушка — неоперившийся птенец, чуть постарше самого Мити.
— Здравствуйте, — выдавил Митя, поднимаясь. — Я хотел бы узнать об Анастасии Вороновой…
— Господи, — улыбнулась девушка, — надо же — столько народу за нее переживает, а она вся в страданиях. Да выдержит ваша Ася, выдержит! Она девочка сильная. Хотя, конечно, эти подонки постарались…
Она нахмурилась.
— Что, право, за гады, — пробормотала она. — Страшно подумать…
— Я хотел бы ее увидеть, — попросил Митя. — Это возможно?
— Да запросто, — сказала врач, улыбаясь. — Асенька ваша уже вполне сносно себя чувствует. Если она захочет, конечно… Сейчас спрошу.