— Ты ее балуешь, — сурово заметила Виолетта.
— Это кретинизм? — обернулся он.
— Нет, хотя тоже в своем роде… Кретинизм — это мои песни. Это я сама в предлагаемых мне обстоятельствах… Это куча напомаженных дурочек и старая корова в центре этой попсовой вселенной.
— У тебя-то рейтинг выше, чем у них всех, вместе взятых…
— Твой рейтинг тоже полный кретинизм, — парировала Виолетта.
— Но ты звезда…
— Я не ощущаю себя звездой, — усмехнулась Виолетта. — Я себя дурой ощущаю.
— Ветка, тебе просто надо отдохнуть. Надо взять Аську, и мы все вместе махнем в Калифорнию. Хочешь?
— Прямо в отель, — хмыкнула Виолетта. — «Отель „Калифорния“»… Не могу, дорогой ты мой. У меня обязаловка перед этой мафиозной группировкой, именующей себя «Мираклем». И ты это знаешь не хуже меня.
Пока я не сдохну на какой-нибудь сценической площадке в Мухосранске, они не дадут мне отдохнуть… Отдыхает главный лидер.
— Ты стала вульгарной, — не выдержал Леня. — Все время ругаешься. При ребенке.
— Я такой была всю жизнь, просто ты этого не приметил… А ребенок и не такое слышит. Увы.
— Ветка, я сам обо всем договорюсь. Хочешь? Тебе надо отдохнуть…
— Мне надо умереть, — сказала Виолетта. — Тогда грянет посмертная слава. Но от меня уже ничего не потребуют. Будут зарабатывать на некрофилии. Как ты думаешь, хорошая мысля пришла в мою башку?
Он ничего не ответил. Виолетта и в самом деле выглядела бесконечно усталой. Он подозревал, что Фрайман ей просто мстит таким вот образом — за то, что Виолетта ушла от него, забрав дочь. Он просто с ним поговорит. Нельзя же личное путать с делами… Что Фрайман будет делать, если его «призовая лошадка» падет прямо во время забега?
Аська тихо лепетала что-то на своем личном языке, понятном только ей одной. Виолетта молчала, задумчиво наблюдая за дочкой.
— Знаешь, кого я сегодня встретила? — нарушила она тишину.
— Нет.
— Алену.
Он не сразу понял, про кого она говорит.
— Подруга моя, — пояснила Виолетта со странной усмешкой!. — Детская… Та самая, из-за которой мы тогда влипли. Помнишь?
Он вспомнил эту грязную историю.
— Как прошла встреча? Ты исполнила свое заветное желание? Дала ей оплеуху?
— Нет, — рассмеялась Виолетта. — Я, Ленечка, стала очень жалостливая. Жисть обломала… Или просто появились более серьезные враги. Но она задала мне один любопытный вопросец.
Она помолчала.
— Какой? — спросил Леня, чтобы заставить ее снова говорить.
— Кто убил этого урода Дыню? — тихо сказала Виолетта. — А я и сама не знаю. Представляешь?
— Тебе это важно?
Она немного подумала.
— Эта история… — сказала она затем, — ты даже не представляешь, как она сломала наши жизни… Нам всем захотелось срочно уехать. Бросить наш город. Забыть все, начиная с этой истории, с самих себя и собственного детства… Мы бежали. Но я до сих пор хочу вернуться, понимаешь? Я до сих пор не могу привыкнуть к Москве, хотя это очень славный город. Но там мой город. Там моя река. Там осталась я. А здесь только моя внешняя оболочка. Мне даже кажется, что облако, на котором, по Аськиным словам, жил Бог, осталось там, в Саратове. Как ты думаешь, Леня, может быть, нам уже можно туда вернуться?