Она смотрела на него, и в ее глазах он увидел отчаяние и надежду, что вернуться можно. Эта надежда была слабой, и все-таки она освещала Виолеттины глаза изнутри мягким и теплым светом.
— Давай попытаемся, — сказал он не очень-то уверенно. — Попытка не пытка…
И оба замолчали, прекрасно понимая, что иногда попытка все-таки оборачивается пыткой. Увы…
* * *
Тщетно было пытаться успокоиться… Воспоминания уже нахлынули на Алену, и справиться с этим она не могла.
Никто не узнал бы сейчас в заплаканной женщине светскую львицу, известную тусовщицу с надменностью во взгляде. Ее любимые брюлики валялись на столе, точно обычная дешевая бижутерия.
А сама владелица этого свидетельства высокого материального статуса сидела, поджав ноги, курила, и по ее щекам ползли слезы. Куда, скажите, убежать от воспоминаний? Или, может быть, кто-то подскажет место, где человек сможет спрятаться от самого себя?
— Я хочу вернуться, — прошептала Алена. — Я хочу увидеть снова Аську. Митю. Клауса. Виолетту эту чертову… Я хочу… домой. Я хочу домой. Я…
Она захлебнулась от слез и практически невыполнимого желания снова стать юной, оказаться в том, теперь далеком, городе, который стал вдруг недостижимее какого-нибудь Нью-Йорка, и Алена сжалась от не выплаканного до сей поры горя.
Неужели она никогда не сможет туда вернуться?
— Я хочу найти Аську. Я хочу найти Митю… Я хочу найти снова саму себя!
Она вдруг поняла, что просто надо решиться. Надо набраться мужества.
— Не так уж это и невыполнимо, — пробормотала она. — Все просто. Покупаешь билет. Садишься в поезд. Едешь всего одну ночь — и ты снова дома…
Она вскочила, чтобы успеть до того момента, пока проклятый здравый смысл не напомнил ей о том, что возвращаться не всегда полезно и хорошо и что именно в этом городе, куда она сейчас так стремится, ей довелось пережить самые страшные мгновения в своей жизни.
Она подумает об этом потом, пообещала она себе, как Скарлетт. Потом. Когда поздно уже будет что-то изменить…
Когда она уже не сможет пойти на попятную…
— Очень хорошо, — кивнула Ася, глядя в расстроенное и чумазое личико юной барышни. Чем-то Ксюня напоминала ей Виолетту в детстве.
— Я не буду больше, — заверила маленькая проказница.
— Я тебе верю. Ты же не можешь соврать.
Девочка вскинула удивленные глаза. Почему это?
— Вы мне так верите? — прошептала она.
— Понимаешь, Ксюня, — сказала Ася, — ты же не глупенькая девочка. Бог нас всегда слышит. И ангел-хранитель тоже… И уж наверное, тебе совсем не хочется, чтобы ангел от тебя ушел. А бесы приблизились, потому что им приятна ложь, а ангелу — нет… Зная об этом, ни один нормальный человек врать не станет. И бить по голове своего друга или недруга тоже. Он сразу вспомнит, кому доставляет этим радость, и тут же возьмет себя в руки. А ты ведь нормальный человек…