— А куда деваться? — шутливо развел он руками. — Если взрослые барышни так умны, придется нам, романтикам последним, беседовать с маленькими девочками.
Она вскинула на него глаза. Он обжегся гневом, мелькнувшим в них.
— Значит, ты только что отверг мое предложение, — процедила она сквозь зубы.
— Я предпочел бы сделать его сам, — ответил он насмешливо.
— Так делай, — приказала она.
— Пока что-то не хочется. Когда придет критический момент, я тебя оповещу.
Она встала, резко отодвинув стул.
— Будет поздно.
— Значит, такова планида…
— Посмотрим, кто кого, — пообещала она. Быстрыми шагами пересекла небольшое пространство маленького ресторанчика и хлопнула дверью.
Митя вздохнул. Он ведь не хотел ее обидеть. Алена была его другом, и иногда ему даже казалось, что он ее любит, Но потом она делала что-то отвратительное, от чего любовь проходила, и вместо нее рождалось недоумение. Так и теперь — Мите казалось, что его сейчас унизили. Может быть. Алена и не хотела его унижать. Просто она привыкла получать желаемое.
— Но ты точно вляпался, — прошептал Митя. — Совсем не сладкая это доля — быть Алениным желаемым.
И что за стихия на нее нашла?
Виолетта курила. Покупателей не было. Стояла удушающая жара, и никто не доверял качеству рыбы. И правильно. Виолетта вздохнула. От этого запаха ее и саму мутило. Только Анзора почему-то не мутит, он даже пытается уверить Виолетту, что ей все мерещится.
Девушка вздохнула и затушила окурок. Похоже, сегодня не будет выручки и им с Любкой придется сидеть на вареной картошке. А завтра будет то же самое…
— Надо все-таки перейти на книги, — сказала она самой себе. Ведь ей предлагали, но она тогда отказалась. Зимой с рыбой проблем не было. Зимой она в день зарабатывала столько, сколько сейчас за целых две недели.
— Что, Ветка, хреновые нынче дела? — спросила ее вечно пьяная соседка Тамара.
— На книги перейду, — мрачно кивнула Виолетта. — Пускай Анзор сам своей тухлятиной торгует.
— Ну да, отпустит он тебя, — отчего-то радостно засмеялась Тамарка. — Забыла, сколько ты ему должна?
Виолетта не забыла, но зачем так опускать-то? Она отвернулась в сторону. Эта рыба, похоже, будет ее вечной каторгой. Она раньше любила рыбу, а теперь не могла ее видеть: казалось, что в каждой рыбине сидит толстый, маленький, с хитрыми и одновременно глупыми глазами-бусинками Анзор, и если Виолетта съест рыбу, Анзор поселится внутри ее и будет расти, чтобы потом родиться самым мерзопакостным образом из Виолеттиного чрева.
— Легок на помине, — сказала Тамарка. — Тащит свое необъятное пузо прямиком в нашу сторону. Кто не спрятался, я не виновата! — И снова громко засмеялась.