Виолетте вообще иногда казалось, что у Тамарки этот смех просто защита. Чтобы не разреветься. Потому что Тамарка на этой рыбе провела целых пять лет и никакого просвета в жизни у нее не было.
«Как будто у тебя есть, — хмыкнула Виолетта про себя. — Тоже станешь такой же. Пропахнешь тухлятиной и потрохами. Руки станут красными, грубыми, и начнешь рано или поздно глушить водку и беспричинно ржать, чтобы не сойти с ума».
А если подумать, глупо роптать на свою жизнь, другой стороне улицы торговали овощами две девчонки Виолеттины знакомые, — так у них вообще высшее образование. Одна филолог, другая психолог. А ей на что рассчитывать с книготорговым училищем?
Да все было бы нормально, если бы не Анзор. Анзор с самого начала воспылал к Виолетте страстью со всей силой своего кавказского темперамента. Страсть эта поначалу выражалась в огненных взглядах маленьких серо-буро-малиновых глазок навыкате, от которых Виолетту бросаю в «нервенную дрожь». Ей хотелось немедленно оказаться где угодно, лишь бы подальше от этого «мальчика резвого, кудрявого и влюбленного».
Потом время платонического усердия Анзору прискучило, и он приступил к решительным действиям. Его жирная рука с желтыми пятнами и курчавыми волосами так и стремилась оказаться на ее интимных местах, отчего Виолетте становилось тошно и гадко, она выворачивалась, а Анзор смотрел обиженными глазами. Потом к обиде стала примешиваться агрессивная злость, и он вспомнил, как в самом начале Виолеттиной работы дал ей взаймы две тысячи. Эта сумма с процентами стала куда больше, а Виолетта вернула только половину.
Поэтому глупо было надеяться на чудо. Не расстаться Виолетте вовеки с этим Анзором и с его протухшей рыбой…
— Простите, в какую цену горбуша? — услышала она над ухом знакомый голос.
Виолетта застыла. Краска прилила к щекам. Она бы сейчас охотно провалилась сквозь землю.
«Вот ведь принесла нелегкая, — вздохнула девушка, не торопясь поднимать глаза. — Мало мне неминуемой встречи с Анзором, который уже в пяти шагах, так еще и эта напасть. Сегодня плохой день. Не мой. Хотя все дни, похоже, совсем не мои».
— Пятьдесят, — сказала она, все еще не поднимая глаз и продолжая краснеть. — Только она несвежая… Лучше не бери.
— Вах! — закричал возмущенно Анзор. — Что ж ты, Виолэтта, говоришь? Свежее этой рыбы, послушайте меня, на всем базаре не найдете!
— Виолетта, — повторил задумчиво покупатель. — А я думаю, ты ли это? Думал, что почудилось. Здравствуй, Виолетта.
— Здравствуйте, Леонид Осипович, — нехотя пробормотала Виолетта, наконец подняв глаза, чтобы увидеть сочувствие и немой вопрос в глазах Лени Баха.