— Пойдем, я тебя покормлю, маленький обжора, — попыталась улыбнуться Ася, уже почуяв недоброе.
Обычно Фриня моментально откликался на это заманчивое предложение, но теперь никакой реакции не последовало.
Лапы. Ася обратила внимание, что задние лапки кота как-то неестественно вытянуты. Она дотронулась до них — Фриня мяукнул. Лапки были совершенно холодными.
— Что же это? — прошептала Ася. — Боже мой, Фринечка, что с твоими лапами?
Она принялась растирать их, массировать, надеясь, что ее прикосновения вернут Фрине живость и веселость.
— Завтра я вызову тебе врача, — бормотала она, пытаясь остановить слезы, стремящиеся на свободу. — Все будет хорошо, миленький. Ты ведь молодой еще котик. Мы справимся, вот увидишь…
Но Фриня смотрел на нее измученным взглядом, как будто знал, что ей придется пережить эту потерю. И ничего с этим не поделаешь. Так получилось. «Прости меня, — говорил его взгляд. — Я очень любил тебя, но что я могу с этим поделать? Именно мне придется стать твоей первой потерей…»
Ася отказывалась верить его взгляду и собственным предчувствиям. Всю ночь она растирала его лапки. Происходящее было непонятным, страшным и стремительным. Фриня уходил по лестнице в небеса, вверх, оставляя ее здесь одну…
Сейчас все было не важно — только этот серый кот с умными глазами, а Митя стоял в отдалении, удивляясь немного тому, что Ася так зла на него. Асе просто казалось, что Фриня заболел именно потому, что она бросила его на целую ночь. Пока она была счастлива, бедный Фриня страдал…
Она плакала, продолжая бессмысленное занятие — пытаясь вернуть Фрининым лапкам тепло, а самому Фрине — жизнь… Но через час кот громко мяукнул и выгнулся, в его глазах блеснул ярко-изумрудный свет, и он затих.
Ася сидела, все еще прижимая Фриню к груди, отказываясь поверить очевидному.
Фриня все-таки умер…
Алена чувствовала себя скверно. Количество выпитого уже начинало действовать «в другую сторону». Вместо легкомысленной веселости появилось ощущение прострации, да и кружилось все вокруг в бешеном танце, словно пол качался.
Честное слово, Алене уже хотелось просто забраться в кровать и заснуть. Если, конечно, получится.
Она плохо понимала, что говорит Андрей, и рука его отчего-то довольно свободно скользила по Алениной спине, сползая все ниже и ниже. Алене это совсем не нравилось, но сопротивляться сил не было.
Кто-то позвал его:
— Дыня!
Алена не выдержала, рассмеялась.
— Ды-ня… — повторила она и снова засмеялась. Он сидел покрасневший от злости, мгновенно растерявший свой великосветский лоск.
Отчего ей стало так смешно? Она и сама не знала…