Семен Хохряков по путевке родной коммуны выучился на шахтера. И вот первый спуск в шахту. В ту самую, в которой начинал трудиться его любимый герой — Иван Григорьевич Медведев.
…Клеть падала во тьму. Щекотало под ложечкой. Было любопытно и жутковато. Да и немудрено: ведь первый раз едет Семен под землю.
Вдруг откуда-то снизу блеснул луч света. Немного погодя клеть щелкнула и остановилась.
— Приехали. Выходи, ребята, — спокойно сказал старик-десятник, сопровождавший новичков.
Семен, первым выскочив из клети, тут же попал под струйку воды, бежавшую с потолка штрека. Холодом обожгло шею.
— Это и есть наше подземное царство! — торжественно сказал десятник. — Теперь, ребятки, ни на шаг от меня…
Неумело, но бережно поддерживая на весу полученные в ламповой «шахтерки», они долго шли штреком. Рой светлячков все отдалялся и отдалялся от главного шахтного ствола. Казалось, это уплывали из Млечного пути звездочки, чтобы, найдя новую собственную орбиту, самостоятельно засиять во Вселенной.
Семен шагал рядом с десятником и, стараясь идти в ногу, спросил:
— А скоро доберемся туда, где уголь рубают?
— Доберемся, парень. Шахта-то старая: выработки длинные.
Наконец пришли.
— Это и есть Дальний запад, — вполголоса произнес старик.
Семену показалось, что и эти слова он вымолвил почтительно. Хохряков вспомнил одухотворенное выражение лица Ивана Григорьевича Медведева в тот миг, когда он говорил о шахтах и шахтерах, и подумал: «Нашему дедуле-десятнику также все дорого здесь, где прошла его трудовая жизнь». А вслух спросил:
— В лаву сейчас полезем?
— Полезем, обязательно полезем, — заверил старик.
Вскоре они поползли.
— Вот и лава — золотородное полюшко горняцкое! — десятник поднес лампочку к потолку. Семен сделал то же самое. И наяву увидел уголь, отливающий золотистым блеском.
— Это жирный пласт, — удовлетворенно сообщил десятник. — Называется «аршинка». Значит, в нем аршин толщины от низа до кровли. Любо здесь работать шахтерам.
Когда вернулись в штрек, десятник на несколько минут оставил ребят одних. В это время сзади них начал нарастать своеобразный гром. Ученики заволновались. Семен тоже не понимал, что происходит. И когда совсем близко раздался пронзительный свист, они увидели, что на них несется состав вагонеток, именуемый шахтерами «партией». Уже было слышно, как храпит лошадь и что-то кричит коногон.
Ученики заметались по штреку. И тут все услышали резкий фальцет Сеньки:
— Прижимайся к стенкам, ребята!
Все подчинились голосу Семена. А чубатый коногон от души захохотал, проносясь мимо, при виде будущих шахтеров, пугливо прижимающихся к стенкам.