Бой ожесточался. Танкисты искусно маневрировали и прицельно поражали вражеские огневые точки. Однако потеря сразу двух машин в начальной стадии боя психологически воздействовала на экипажи; движение танков замедлилось. И Хохряков понял: здесь может помочь только личный пример командира.
— Всем, всем: делай, как я! Вперед, ребята! — и по ТПУ: — Полный газ, Вася!
Ловко маневрируя, танк Хохрякова на большой скорости приблизился к селу Малый Чернятин. С первого же выстрела осколочным снарядом он вывел из строя расчет обнаруженного противотанкового орудия гитлеровцев.
Ударили другие, хорошо замаскированные пушки врага. Комбат, высунувшись по пояс из люка, на ходу по вспышкам выстрелов засек местонахождение батареи.
— Выжимай все из мотора! — крикнул Хохряков механику-водителю.
Танк буквально прыгнул в ложбину за холмиком, и «болванки», рикошетируя от земли, со свистом унеслись в поле.
— Спасибо, Васек! — услышал Белоусов в шлемофоне слова и благодарный вздох облегчения командира.
И это «спасибо, Васек», и благодарный вздох облегчения командира словно сделали для Белоусова шире и прозрачнее зеленое бронестеклышко водительского триплекса, будто зорче стал механик-водитель, теперь еще крепче держали его натруженные руки спасительные рычаги фрикционов.
— Вправо! Вправо! На косогор! — командовал Хохряков. — Сейчас мы вас, гаденыши!..
Танк, могуче взревев, выскочил к крайнему двору на косогоре, смял забор, прорубил сарай, деревца за ним и оказался лицом к лицу с расчетами трех 75-миллиметровых противотанковых орудий неприятеля.
Тридцатьчетверка мчалась к центру позиции батареи. Но крайний справа расчет вдруг метнулся к пушке. Это заметил Хохряков, наблюдавший за противником из открытого люка.
— Взять правее! Дави гусеницами!
Остальные расчеты вражеских орудий покорно вскинули руки к небу.
Хохряков скомандовал Белоусову:
— Сдающихся не трогать! Круши пушки!
Когда, наконец, последнее орудие, подмятое танком, полетело в ровик, из-за стога сена неожиданно выполз «тигр».
— Слева танк! Бронебойным, огонь!
Находившийся у прицела Титов, зорко следивший за обстановкой, вовремя увидел эту бронированную махину, и выстрел орудия тридцатьчетверки прозвучал одновременно с командой Хохрякова. Первый снаряд угодил в бортовую броню. «Тигр», конвульсивно дернувшись, остановился, заглох двигатель. Вторым выстрелом Титов угодил в баки с горючим.
Мощный артиллерийский заслон врага был сбит. Батальон вступил в Чернятин.
Танки Хохрякова и Урсулова оказались рядом.
Радостно улыбаясь, Семен Васильевич сказал начальнику штаба, вскочившему к нему на броню: