В начале февраля слухи о злополучном плане франкогерманского сотрудничества дошли и до конферансье кабаре «Комик».
«Слышали о новой франко-германской пташке, которую высидели в птичнике во Франкфурте? — однажды вечером обратился Вернер Финк к залу. — Это результат спаривания немецкого орла и страсбургского гуся. Как только птенец вылупился из яйца, он первым делом попытался своей правой лапкой сделать приветствие по-нацистски и тут же упал, пронзительно крича. «О чем это ты говоришь? — спросила птичница, помогая птенцу встать па ноги. «Хайль Гитлер!» — ответил птенец, выплевывая грязь из клюва. «Для тебя это, возможно, и звучало как «Хайль Гитлер, — сказала птичница, — но для меня это скорее звучало как «дерьмо».
Бодепшатц снова смеялся вместе со Стэлепом.
По мнению Чемберлена, Мюнхен решил судьбу Чехословакии и Восточной Европы: с этого момента им была уготована судьба районов, входящих в германскую сферу влияния. Хотя он и позаботился о том, чтобы никто за пределами его самого ближайшего окружения — разумеется, ни парламент, ни общественность — ничего не знал о таком ошеломляющем отказе от британских интересов в Европе, свою точку зрения он все же передал американскому послу Джозефу Кеннеди через лорда Галифакса. За чашкой чая с Кеннеди министр иностранных дел поделился мнением премьер-министра об обстановке после Мюнхена. Галифакс сообщил, что, по мнению Чемберлена, нет оснований опасаться войны, пока Гитлер не предпримет прямого вмешательства в дела Англии или ее доминионов. Кеннеди сообщил в Вашингтон, что, по мнению Галифакса, «в ближайшее время Гитлер устремится на Данциг, урегулировав этот вопрос с Польшей, и затем — на Мемель, при покорном согласии со стороны литовских властей и что даже если Гитлер решится напасть па Румынию, Англии следует заниматься своими собственными делами». Галифакс снова заявил, что Великобритания никогда бы не впуталась в чехословацкую проблему и уйа-ствовала в решении этой проблемы только из-за Франции.
Очевидно, мысль, что Великобритания вместе с Францией согласились в Мюнхене гарантировать неприкосновенность границ этого урезаннного государства, вызывала отвращение у премьер-министра, и он решил, что никакая сила па свете не заставит его осуществить эти гарантии в случае нового кризиса. В этом главном вопросе Чемберлен и Гитлер были единодушны, хотя и по разным соображениям. Гитлер ставил своей целью полный развал Чехословацкой республики, и события внутри этой страны, казалось, играли ему на руку.
Вскоре после Мюнхена Словакия все настоятельнее стала требовать автономии в составе теперь уже федерального государства. Во главе Словацкой Народной партии стал Тисо, и через три месяца Словакия и Закарпатская Украина получили автономию. Эмиль Гаха стал президентом в Праге, а Йозеф Тисо — премьером Словакии.