Если не считать пропагандистских целей, не было никаких оснований для данного визита Чемберлена в Рим. Он ничего не получал от переговоров с итальянским диктатором, разве что неискренние заверения, которых добивался как успокаивающего средства. Эти заверения Муссолини предоставил ему без всяких колебаний.
12 января, во время заключительных переговоров в Риме, Чемберлен рискнул спросить мнение дуче по несколько деликатному вопросу. Он надеялся, что после
Мюнхенского соглашения, для достижения которого дуче приложил так много усилий, будет возможно улучшить Отношения между Англией и Германией.
Муссолини ответил, что Италия, как и вся Европа, то же надеялась на это. Чемберлен выразил сожаление, что это оказалось невозможным, и сказал, что ему трудно понять фюрера, отвергающего каждое его предложение, а потому позиция Германии вызывала серьезное беспокойство и сомнение. Премьер-министр заговорил затем о недавних слухах из Восточной Европы. Некоторые люди полагали, что сосредоточение германских войск могло означать наступление в сторону Украины или Польши, или против Польши и России одновременно. Последовавшая за этим пауза, возможно, предназначалась для того, чтобы дать понять, что такие шаги не будут неблагосклонно восприняты Чемберленом и его правительством. Чемберлен добавил, что были также слухи, будто Гитлер планировал внезапное наступление против Запада.
Муссолини холодно взглянул на англичанина и сказал, чтобы тот выбросил все это из головы. О наступлении против Запада пе может быть и речи.
Чемберлен покачал головой, считая, что обстановка все-таки очень напряженная. «Я бы хотел просить вас переговорить с ним», — сказал он в заключение, и Муссолини согласился выполнить его просьбу.
Британский премьер-министр расстался с итальянским диктатором, вполне удовлетворенный своим визитом и убежденный, что теперь Муссолини всецело на его стороне. Однако, как только за ним закрылась дверь, итальянский диктатор заметил: «Ох, эти надоедливые сыны разлагающейся Англии! Они потеряют свою империю!» А граф Чиано записал в своем дневнике: «Они (Чемберлен и Галифакс) были бы готовы на любую жертву, если бы могли отчетливо видеть будущее. Эта их мрачная озабоченность самими собой все больше и больше убеждает меня в необходимости тройственного союза (военного договора между Италией, Германией и Японией). С таким инструментом в руках мы могли бьг получить все, чего захотели бы... Я позвонил Риббентропу и сказал, что (английский) визит потерпел полное фиаско».
Примерно в это же время американский посол в Париже Уильям Буллит докладывал в Вашингтоне, что французы, придя в себя после унижений Мюнхена, готовы 158