раул. Вслед за почетным караулом меня тут же встретил Адольф Гитлер, который вышел нам навстречу. Я ему сказал, что очень высоко ценю эту личную встречу с крупнейшим государственным деятелем нашего времени. Затем канцлер рейха пригласил меня сесть справа от него, рядом с самыми выдающимися личностями рейха, среди которых находились генерал-фельдмаршал Геринг, министр фон Риббентроп, генерал Кейтель».
Путешествие, холод, усталость и беспокойство — все это сказалось на старом человеке; у него почти пропал голос. Присутствовавшие нацистские главари с трудом сдерживали себя, чтобы не рассмеяться, когда они слушали чешского президента, а в одном месте Гитлер даже шепнул Кейтелю, что «голос у старого джентльмена как у горького пьяницы»,
Разумеется, у Гахи все еще не было ни малейшего подозрения, что через каких-нибудь несколько часов Германия вторгнется в его страну. Он пришел просить не пощады, а помощи, чтобы предотвратить развал своего государства. Он начал с долгих, смиренных и унизительных рассуждений по поводу своей карьеры на гражданской службе в Австрии. Гитлер прервал его, указав, что, поскольку время позднее, опп должны обсудить только политические мотивы, побудившие Гаху просить этой встречи с ним. Он дал знак, чтобы все, за исключением Хвалковского, Риббентропа и переводчика Вальтера Хе-веля, вышли из комнаты. Одпако в ходе последовавшей беседы Кейтель дважды входил в комнату. Первый раз он пришел, чтобы доложить, что подразделения эсэсовского полка «Адольф Гитлер» успешно заняли Витковпц и сталелитейные заводы в Моравска-Остраве. Эта новость была передана фюреру в письменной форме, и, разумеется, удовлетворенно кивнув головой, он ни словом не обмолвился об этом чехам. Во второй раз Кейтель пришел, чтобы напомнить Гитлеру, что время уже позднее.
Постепенно Гаха начал сознавать, что спаситель, к которому он пришел за помощью, чтобы выручить Чехословакию от надвигавшейся беды, обнаруживал все признаки своего превращения в акулу, и он начал взывать о пощаде для своей страны.
«Теперь я подхожу к мыслям, которые меня больше всего беспокоят, — звучал его гортанный шепот. — Я уже высказал свое мнение относительно провозглашения Сло-
вакией независимости. Я не лыо слез, по меня тревожит судьба моего народа — чехов. Я верю, что вы, ваше превосходительство, являетесь одним из немногих людей, которые правильно поймут меня, если я скажу, что Чехословакия имеет право на национальное существование. Географическое положение Чехословакии требует от нее поддерживать с Германией самые лучшие взаимоотношения. Это есть и будет основой для ее существования в качестве независимого государства, и такая линия одобряется огромным большинством чешского народа».