Гитлер слушал чехословацкого президента с явным нетерпением. Теперь он начал говорить, и Риббентроп и Хевель приготовились к неизбежному монологу. Он продолжался довольно долго, так как фюрер, получив возможность, изливал свою накопившуюся в избытке злобу. Его затаенная злоба против чехов забила ключом, когда он рассматривал двух невысокого роста чехов, униженно стоявших перед ним (те автоматически вскочили на ноги, когда Гитлер встал со своего места). Он стал перечислять все случаи проявленной со стороны чехов враждебности, начиная с 1936 года, а когда дошел до последних лет, перечисляя инцидент за инцидентом, им овладел приступ гнева.
В заключение Гитлер сказал: «Если бы Чехия после Мюнхена установила более близкие отношения с Германией, я бы чувствовал себя обязанным защищать ее в трудные времена. Теперь я не связан такой обязанностью...
Мной отдан приказ солдатам германской армии. В шесть часов они войдут в Чехию и включат ее в состав германского рейха».
Здесь он сделал паузу, чтобы дать возможность чехам осознать весь смысл последней фразы. Затем он спокойно продолжал: «Я хочу предоставить Чехии полнейшую автономию и обеспечить свойственный чехам образ жизни в значительно большей степени, чем ей когда-либо предоставляли при австрийском правлении. Но отношение Германии к Чехии будет определено ее поведением завтра и послезавтра, и это зависит от отношения чешского народа и чешской армии к немецким войскам. Я больше не доверяю вашему правительству. Я верю в вашу честность, господин президент, и в вашу откровенность, господин министр, но у меня есть опасения, что ваше прави-176
тельство не сможет управлять народом. Вашему правительству следовало вести себя лучше! Сегодня германская армия уже пересекла границу, и один гарнизон, оказавший сопротивление, был безжалостно уничтожен. Другой гарнизон сдался после того, как была использована тяжелая артиллерия. Сегодня в шесть часов утра германская армия начнет вторжение в Чехию со всех сторон, а германские военно-воздушные силы займут все чешские аэродромы. Есть две возможности, господин президент. Первая заключается в том, что будет оказано сопротивление и вторжение германских войск приведет к сражению. В этом случае сопротивление будет подавлено всеми имеющимися силами и средствами. Другая возможность состоит в том, что вторжение германских войск пройдет в сносной форме. В этом случае я проявлю великодушие и предоставлю Чехии возможность жить в соответствии со своим укладом жизни, иметь автономию, определенную национальную свободу... Но если начнутся бои завтра или послезавтра, то давление вызовет контрдавление. Тогда уже у меня не будет никакой возможности облегчить участь чешского народа. В пределах двух дней чешская армия будет сметена... Мир и пальцем не пошевельнет, чтобы помочь чехам».