— Типичный конфликт "Отцы и дети". Что ты так кипятишься? Старики нападают на молодежь за их приверженность к жанрам, которые в их времена не жаловались властями. На них в свое время тоже за что-то нападали. И на тех, кто на них нападал, тоже. На заре кинематографа его называли дьявольским искусством и даже вообще не искусством и всячески поносили. Потом "немые" кинематографисты смешивали с грязью звуковое кино. Это везде и всегда так, стоит ли обращать внимание? Мне понравился твой пример с "Белым солнцем пустыни", меня раздражают латиноамериканские сериалы, но раз у них есть своя аудитория, пусть идут. Сравнивать "Антонеллу" с "Амаркордом" глупо. И я не представляю себе режиссера, который бы бился за сокращение показа "мыльных опер". Наши писатели почему-то сочли себя в праве "тащить и не пущать", это их проблемы. Ты-то что так взъярился?
— Вовсе я не взъярился. Это я отвечаю на твой вопрос, вот и все.
— Какой вопрос? — удивился Хлебосолов. — Я тебя ни о чем не спрашивал.
— Что, уже забыл? Ты спрашивал, с чего мы взяли, что ты собираешься писать чернушно-порнушную эпопею. Помнишь?
— Я решил, мы проскочили эту тему без остановок.
— Вовсе нет.
— И еще я думал, что ты пьянее меня и потерял связующую нить.
— Ничего я не потерял. — Доломанов выпил еще водки и оценил взглядом оставшуюся закуску. — Сварить пельмени?
— Я не хочу, — отказался Кирилл. — Если ты голоден, то свари.
— Тогда попозже. А ответ на твой вопрос следующий: сейчас идет такая литературная волна, и куда ты на хер из нее денешься!
— Но ты ведь уворачиваешься от этой волны, — поймал взгляд друга Кирилл.
— Я — другое дело.
— А, значит, ты талант, а я дерьмо собачье!
— Не надо утрировать. И кроме того… Я решил попробовать не уворачиваться.
— Так вот к чему твоя лекция о своекорыстных дядьках и праве любого жанра на литературную идентификацию! Уже накропал что-то детективное?
— Ну… Можно сказать…
— Я слушаю, слушаю, продолжай.
— Да что говорить. Я лучше дам тебе почитать. Перед уходом напомни.
— Уже куда-нибудь пытался воткнуть?
— В Москву отправлял, с оказией. В одно издательство.
— И как?
— Да как… Подсластили пилюлю, что мол язык хороший, фабула занимательная, характеры персонажей прописаны объемно…
— А в самой пилюле что?
— "В повести отсутствует положительный герой". "В финале Добро не побеждает Зло". Но я же им не сказку писал! Где они видели в жизни, чтобы Добро побеждало Зло? И каким по их представлению должен быть положительный герой? Кем он хотя бы должен быть по профессии? И где его взять? Ведь он должен быть не просто героем, он должен быть героем "нашего времени". Кто он — новый русский, чиновник, милиционер, продавец в комке, рабочий, крестьянин, официант, безработный, учитель, врач?..