— Врач… — перебил друга Хлебосолов. — Почему бы не врач?
— Вот только не надо про врачей! — переморщился Доломанов. — Если я тебе про них порассказываю, ты спать не будешь! Главное, что если нарисовать им чистенького рафинированного героя, они тоже завернут, потому что никто этого читать не станет. Кстати, о героях. Тот одноклассник, о котором я тебе говорил…
— И что с ним?
— Интереснейший субъект.
— Тоже не чужд литературе?
— Куда там. Лобик на два пальца, в школе с двойки на тройку учился. Но вот в свое время занялся водкой. Преинтереснейшие вещи рассказывает. Сначала он бодяжил водку по-мелкому. В гараже разбавлял водой дешевый спирт, разливал по бутылкам, вручную наклеивал этикетки и закатывал пробки. Потом расширился, открыл несколько подпольных точек, на него работали десятки людей. Когда он меня вез по городу в свое кафе, то показывал на какой-нибудь магазин или ресторан и рассказывал, чье это. Представляешь, весь центр города застроен водочниками и спиртовиками. Буквально весь! И не только центр. Он говорит: "Подойди к любому фешенебельному магазину, или изящному бутику, ресторану или супермаркету, и принюхайся. Ты почувствуешь, что он пахнет спиртом".
— У твоего друга явная склонность к образным выражениям. Непонятно только, что в этом интересного. Ну водочник, ну нажился, ну купил кафе… Стандартная судьбинушка нового русского среднего пошиба.
— А интересно вот что. Как ты знаешь, пару лет назад местные власти объявили священную войну спиртовикам и водочникам, работающим не на государство, а на свой карман. Об этом трубили все газеты и телеканалы.
— Меня это нисколько не касалось, так что я только краем уха…
— Войну, что удивительно, не только объявили, но и повели. Водочников вычисляли, отлавливали на дорогах их грузы, сажали их работников, громили их подпольные цеха и базы. Посадили несколько милиционеров и налоговиков, прикрывавших подпольных воротил, остальные решительно отказались от почетной и высокооплачиваемой должности "крыши", бросили подопечных на произвол судьбы, и вскоре те на собственной шкуре испытали состояние, обозначаемое идиоматическим выражением "как рыба об лед". Словом, власти победили.
— Рад за них, я являюсь сторонником государственной водочной монополии.
— Я тоже. Беда в том, что победа оказалась пирровой.
— Это как?
— Администрация думала, что стоит зажать подпольщиков, люди начнут покупать заводскую водку, и деньги широкой рекой потекут в бюджет.
— Логика налицо.
— Никакой логики. Благие пожелания, не более. Алтай был одним из нескольких регионов в России, где производство подпольной водки достигло огромных масштабов. И водку подпольщики производили весьма качественную, из хорошего питьевого спирта высшей очистки, с использованием угольных фильтров и с соблюдением технологии. Все крики о том, что "паленкой" травятся люди, относятся к мелкому кустарному производству, когда низкосортный технический спирт, зачастую попросту ядовитый, бодяжат водой из-под крана, разливают в грязные бэушные бутылки, в которых хранилось неизвестно что, и толкают через своих знакомых, работающих продавцами в "комках". Вот с этой мелкой кустарной нечистью бороться очень сложно, впрочем, она-то особой конкуренции государству не составляет. Другое дело — цивилизованные подпольщики. Произведенную продукцию они считали КамАЗами, а чаще вагонами. И вот эти КамАЗы и вагоны по большей части продавали за пределами края.