— Какой же?
— Наши услуги стоят дорого. Дороже чем везде. Но, с другой стороны, это показатель качества. И если вас не пугают расходы…
— Расходы меня совершенно не пугают! — важно заявил мужчина.
Мамочка скривила губы и кивнула Кириллу, как бы говоря: "Еще бы! Все они там наверху те еще ворюги!", затем продолжала:
— В таком случае призываю вас решаться! Со своей стороны гарантирую полнейшую конфиденциальность. И еще…
— Как вы ее можете гарантировать! — с досадой произнес мужчина.
— Во-первых, нашей репутацией! Не буду повторяться. А во-вторых, вас никто и знать не будет. Кроме одного человека. Непосредственного, так сказать… Даже я.
— Вы умеете убеждать. — Было слышно как собеседник усмехнулся.
— Вот и хорошо. Итак, какой конкретно тип вас интересует?
— А что вы можете… предложить?
— У нас есть разные мальчики. — При этих словах Кирилл удивленно изогнул бровь, а Мамочка саркастически улыбнулась, но тон ее при этом не изменился ни на йоту. — Взросленькие, конечно. С детьми мы дел не имеем, закон, знаете ли, не одобряет подобного…
— Конечно, конечно…
— Кого вы предпочитаете — нежного, мягкого, культурного, интеллигентного юношу из весьма приличной семьи или… кого-нибудь помужественнее?..
— Мягкий, интеллигентный юноша, говорите? М-м, любопытно. А его… антипод… что он из себя представляет? — голос спрашивающего звучал слишком уж равнодушно, чтобы отражать истинное положение дел. Было очевидно, что он заинтересовался.
— Крепкий сильный мужчина. Простой, немного грубоватый, так сказать, военная косточка. Бывший десантник, грудь в орденах…
Кирилл представил себе Мишаню, которого описывала Мамочка. После армии он служил пожарным — десантником где-то в Восточной Сибири. Их забрасывали на парашютах в эпицентр пожаров, а леса в том регионе горели постоянно. У Мишани действительно была пара медалей — награды за те в полном смысле слова горячие будни. Служба ему нравилась: постоянный риск, крепко спаянный геройский коллектив, неплохие заработки — все было по нему. Он бы продолжал там служить, если бы наружу, как это зачастую и бывает — совершенно случайно, не выплыла его связь с сыном одной из диспетчеров их отряда. Парень уже был не мальчиком, и по-возрасту — двадцать один год все же, и в том плане, что этот гомосексуальный опыт был у него далеко не первым, но друзьям-десантникам было на это плевать. Они не одобряли подобные связи в принципе и ценили сложившиеся традиции выше утверждений, что педофобия — отживший свое анахронизм и глупость, замешанная на необразованности и отсталости. Люди, с которыми он еще вчера ходил в огонь, били Мишаню крепко и безжалостно, уж это они умели.