Двух других девочек в комнате отдыха не было. Видимо они грелись в парилке или отмокали в бассейне. То, что их голосов не было слышно, уже говорило само за себя.
— Э, слушэй, пагады…
Стальные пальцы уперлись Мите в область ключицы. Это было больно, и он попятился, переведя взгляд на "Шерстяного".
— Два часа прошло. И даже больше, — повторил Митя. — Как договаривались.
— Э, слушэй, мы еще не повэсэлились как следует. Буд друг, погуляй еще пару часов, потом приэдэшь. Дагаварылысь?
Черные и холодные как пистолетные дула глаза кавказца не предвещали ничего хорошего. Он презирал Митю и угрожал ему, не пытаясь скрыть этого.
— Будете продлять? — не выдержав взгляда "Шерстяного", отвел глаза Митя.
— Канэчно! Будэм продлять! Я же сказал. Иды, иды…
— Тогда надо заплатить.
— Ты щто, тупой?! — прищурился кавказец. — Мы блядям вообще никогда нэ платим. Западло, понял!
— Вы же заплатили за два часа. — Митя поднял на него глаза и тут же вновь отвел их.
— Э, эта мы нэ им, это мы тэбэ заплатили. За бензин, за то что сигареты и водку привез. Другое дэло. Мы тэбэ хорошо заплатили, так?
— Так, — буркнул Митя.
— Ну и всо. Иды, погуляй гдэ-нибудь. Потом придешь. А за дэвок нэ бойся, ничего с ними не случится. Повэсэлимся нэмного и отдадим тэбэ.
Пожилой кавказец что-то гортанно выкрикнул со своего места. Молодой принял в кресле нормальное положение и повернул голову в сторону холла, пристально наблюдая за происходящим. "Шерстяной" рассмеялся.
— Он говорыт, что оны нам нэ нужны, — кивнул он на пожилого. — Можэшь забирать, только попозже. Ну иды, иды, а то выдышь, мой братышка напрягся. А он у мэня контуженный. Если нэрвничать начнет, мы его вдвоем нэ удержим. Иды! Иды, я говорю! — уже зло прикрикнул кавказец и вновь пребольно ткнул Митю пальцами в грудь.
Охранник молча повернулся и вышел на улицу.
— Кирилл! Только что позвонил Митя, у него горячая ситуация.
Хлебосолов ткнул сигарету в пепельницу, отложил газету.
— Что там еще? — поднимаясь из-за кухонного стола, посмотрел он на встревоженную Мамочку. — Только без эмоций!
— Какие-то абреки отказываются платить. Вот он и…
— Где?
— Помнишь баню, куда в позапрошлую пятницу всех наших девочек заказали.
— Как же, еще сказали, что их мало. Ты еще подумывала, не встать ли и тебе в строй. Чтобы, значит, не уронить честь фирмы.
— Слушай, пошляк, сейчас не до твоих идиотских шуточек!
— Ладно, сколько их?
— Кого?
— Кого-кого… Абреков этих, которые Митю кинули, кого же еще!
— Трое. А девочек четверых заказали?
— Четверых? Ни то, ни се…
— Почему?
— Без остатка не делится.
Это Кирилл произнес уже выходя на лестничную площадку.