Элитаризм все еще составляет суть неолиберализма: Парето, Моска, Ортега-и-Гассет, но прежде всего, конечно, Ницше. Неолиберализм призывает к меритократии, правлению лучших, и вслед за Платоном и Ницше поддерживает постулат о том, что «невидимыми правителями будущего станут философы будущего». Как бы ни относиться к политическому аристократизму, нам, все еще имеющим дело с посттоталитарным политическим быдлом, быдло выбирающим, больше всего не хватает «правления лучших» — «неизбираемых» или тех, которые не хотят, чтобы их избрали…
Либерализм для Ницше — синоним стадного существования: «Либерализм: по-немецки обращение в стадное животное». Еще — синоним лицемерия и лжи, ибо либерализм суть уравнивание, которое противоприродно и антижизненно. Либерализм — утрата высших ценностей жизни, ведущая в результате к деградации последней.
Ницше не только антилиберал, но и антиконсерватор, отвергающий традиционность, старолюбие, стагнацию. В «Сумерках кумиров» он писал:
На ухо консерваторам. То, что раньше не знали, и то, что сегодня знают, могли бы знать — «возврат», поворот назад в каком бы то ни было направлении и в какой бы то ни было степени невозможны… существуют еще и сегодня партии, которые мечтают, как о своей цели, о попятном ходе всех вещей. Но никому не дано быть раком.
Нельзя пятиться назад, но нельзя и «переворачивать» общественный порядок:
Всякий переворот общественного порядка «снова воскрешает самые дикие энергии — давно погребенные ужасы и необузданности отдаленнейших эпох».
При всей антилиберальной настроенности Ф. Ницше, его элитаризм — типично меритократический. Под властью лучших он понимает отнюдь не аристократию по крови, но аристократию по духу. Ницшеанское «господство» — всегда господство духовное, власть — в силу выдающихся духовных качеств, власть — в силу подлинного интеллектуального и нравственного превосходства. Тем более — это не эгоизм фюреров и вождей. Сам Ницше по этому поводу писал: «Но ужасом является для нас вырождающееся чувство, которое говорит: „Все для меня“». Сами понятия «знать» и «чернь» связаны у Ницше не с социальной иерархией, а исключительно с морально-интеллектуальными категориями, духовным величием или ничтожеством. Все, что хотел сказать в этом отношении Ницше, сводится почти к трюизму: нравственное, интеллектуальное, духовное, любое иное величие — удел избранных, уникальных, но они-то и придают смысл человеческому существованию в целом.
Мало кто обратил внимание на ключевую для Ницше идею конкуренции как причины «греческого чуда» и борьбы как причины становления. В «Гомеровском соревновании» я обнаружил квинтэссенцию ницшеанства: