Мы свободны только в своих снах. В остальное время нам нужна зарплата.
* * *
– Хорошо получилось, – похвалил Витоллер, – только призраки лишние.
– Призраков оставляем, – угрюмо ответил Хьюэл.
– Но люди всегда начинают глумиться и чем-то в них бросаться. Да и сам знаешь, какая головная боль потом пытаться выбить из одежды меловую пыль.
– Призраки нужны. Это важная драматическая составляющая.
– Ты в прошлый раз тоже так говорил.
– Ну да, и что?
– И в «Развлеки себя сам», и в «Волшебнике Анка», и во всех остальных.
– Мне нравятся призраки.
Они стояли в стороне и смотрели, как мастера-гномы собирают волновую машину. Та состояла из полудюжины длинных шпинделей, покрытых сложными холстовыми спиралями, окрашенными в оттенки синего, зеленого и белого и растягивающимися на всю ширину сцены. Бесконечные ремни и винтики тянулись к беговой дорожке в кулисах. Когда все спирали вращались одновременно, людям со слабым желудком приходилось отворачиваться.
– Морские сражения, – выдохнул Хьюэл. – Кораблекрушения. Тритоны. Пираты!
– Скрипучие подшипники, – простонал Витоллер, перенося вес на палку. – Расходы на содержание. Оплата сверхурочных.
– Весьма… занятная машина, – признал гном. – Кто ее изобрел?
– Да один чудак с улицы Искусных Умельцев, – ответил Витоллер. – Леонард Щеботанский. Так-то он художник, а этим занимается забавы ради. Говорят, несколько месяцев над ней трудился. Мне повезло ее выкупить, когда он так и не смог поднять ее в воздух.
Оба уставились на вращающуюся машину.
– Все-таки уезжаешь? – наконец спросил Витоллер.
– Да. Томджон еще немного бесшабашный парень, ему нужен советчик постарше.
– Я буду скучать, приятель, честно. Ты мне как сын. Кстати, а сколько тебе? Я никогда не спрашивал.
– Сто два.
Витоллер мрачно кивнул. Ему исполнилось шестьдесят, и его уже мучил артрит.
– Тогда получается, это я тебе в сыновья гожусь.
– Думаю, это такая замена, – несмело произнес Хьюэл. – Раз роста только половина, земной путь в два раза длиннее. А по сути проживаем мы примерно столько же, сколько люди.
Импресарио вздохнул.
– Не знаю, что буду делать без тебя и Томджона.
– Мы всего на одно лето уезжаем, куча народу остается. В основном уйдет только молодежь. Ты сам говорил, что это будет хороший опыт.
Витоллер будто сжался на сквозняке недостроенного театра, стал намного меньше обычного, точно воздушный шар через две недели после вечеринки. Он рассеянно поворошил палкой деревянную стружку.
– Мы стареем, мастер Хьюэл. Ну, я старею, а ты становишься старше, – поправился Витоллер. – Скоро и по нам прозвонит колокол.