– Тогда все в порядке, а то я уж начала волноваться. – Она снова осмотрелась. – А что это там за большая кровать?
– Дыба, – ответил король и объяснил ее применение. Нянюшка кивнула.
– А он изобретательный парень, – заметила она.
– Похоже, мадам, я несу ответственность за ваше нынешнее положение, – признался Веренс, садясь на или, по крайней мере, над удобно подвернувшейся наковальней. – Я хотел привлечь сюда ведьму.
– Так понимаю, замки ты вскрыть не можешь?
– Боюсь, пока это вне моих возможностей… но, – призрак обвел жестом темницу, нянюшку и оковы, – конечно же, для ведьмы все это не более чем…
– Твердое железо, – подсказала нянюшка. – Это ты можешь сквозь него пройти, я – нет.
– Как-то я не сообразил, – покаялся Веренс. – Думал, ведьмы колдуют как дышат.
– Молодой человек, вы меня вынуждаете просить вас заткнуться.
– Мадам! Я король!
– А еще мертвый, так что на твоем месте я бы придержала язык. Посиди тихонько, как хороший мальчик.
Вопреки всем инстинктам, король невольно подчинился. С таким тоном пререкаться не получалось. Веренс слышал его годами, еще начиная с детской. Не съешь все до последней крошки – отправишься прямиком в кровать…
Нянюшка Ягг пошевелилась в своих кандалах. Оставалось надеяться, подмога поторопится.
– Э… – неловко протянул король. – Думаю, я тут должен вам кое-что объяснить…
* * *
– Спасибо, – сказала матушка Ветровоск и, раз уж Шон явно ждал продолжения, прибавила: – Ты был хорошим мальчиком.
– Спасибо, г'жа. Э… г'жа?
– Что-то еще?
Шон смущенно помял подол своей кольчуги.
– Это ж неправда, что про маму говорят, да, г'жа? Ничего она не насылает порчу направо и налево. Ну разве что на мясника Дэвисса? И на старого Кексхлеба, когда тот кота пнул. Но это ж не настоящие проклятия, правда, г'жа?
– Перестань называть меня г'жа.
– Хорошо, г'жа.
– Это вот такое люди болтают?
– Да, г'жа.
– Иногда твоя мама огорчает людей.
Шон перепрыгнул с одной ноги на другую.
– Да, г'жа, но они и о вас всякие гадости говорят за глаза, г'жа.
Матушка напряглась.
– Это какие?
– Не хотелось бы повторять, г'жа.
– Какие?
Шон прикинул, как быть дальше. Особо много вариантов не наблюдалось.
– Да враки всякие, г'жа, – сказал он, сразу обозначая свое отношение к сплетням. – Чего только не болтают. Например, что старый Веренс был плохим королем, а вы помогли ему взойти на трон; что в прошлом году это вы такую плохую зиму накликали; что корова старика Нинонета перестала доиться с тех пор, как вы на нее посмотрели. Сплошные враки, г'жа, – преданно заключил Шон.
– Ясно.
Матушка захлопнула дверь перед его раскрасневшимся лицом, задумчиво постояла, а затем вернулась в кресло-качалку.