— Подожди, — сказал я. — У меня где-то здесь есть фонарик.
— Мальчики и их игрушки, — беззаботно ответила Полли. — Смотри и учись.
Зеркало снова оказалось у неё в руке. Она подняла его перед собой и луч ослепительно яркого света вырвался наружу, отодвигая темноту, как прожектор. Полли последовала за лучом света в гробницу и я быстро последовал за ней.
Не успели мы сделать и трех шагов по узкому каменному туннелю, как боковая дверь закрылась за нами с едва слышным скрипом.
Полли высоко подняла зеркало, но даже его свет не мог проникнуть далеко в густую темноту перед нами. Она по-прежнему уверенно шагала вперёд, поворачивая налево и направо с захватывающей дух уверенностью, двигалась в соответствии с тем, что показывало ей стекло.
Надеюсь, линза также предупреждала её о неизбежных смертельных ловушках — западнях. Древние египтяне славились своим отвратительным чувством юмора в этом отношении.
От этих туннелей у меня мурашки побежали по коже. Охотясь за сокровищами, я бывал в местах и похуже, в более отвратительных, скользких и даже опасных местах, по колено увязал в грязи и ползал по земляным туннелям, едва ли способным вместить меня, но здесь всё было по-другому.
Это было место мёртвых.
Воздух был сухой и пыльный и мне пришлось глубоко вдохнуть, чтобы получить достаточно кислорода. Потолок был так низок, что я шёл, слегка пригнувшись, а стены по обе стороны от меня были покрыты множеством иероглифов, ни один из которых я не мог прочесть. Я никогда не утруждал себя обучением, никогда не думал, что окажусь в настоящей египетской пирамиде.
Воздух становился всё холоднее по мере того, как мы спускались всё ниже и ниже, оставляя Улицу Богов позади. Тишина была гнетущей — ни звука, кроме моего хриплого дыхания и мягкого шлепанья наших ног по голому каменному полу.
На самом деле я дрожал от холода, но на Полли это никак не подействовало. Нахождение внутри гробницы, казалось, тоже не беспокоило её — её хватка на стекле была твердой, как скала. Мне действительно стоило задать ей больше вопросов.
Мы спускались всё ниже и ниже, кружили и кружили, следуя за светом из стекла, который освещал нам путь, как прожектор. Иероглифы, казалось, шевелились и извивались, когда свет скользил по ним, как будто отчаянно желая предупредить нас о чём-то и наши шаги отдавались эхом дольше, чем следовало бы в неподвижном воздухе.
К тому времени Полли уже действительно спешила, уверенно шагая по одному каменному проходу за другим и мне приходилось изо всех сил стараться не отставать от неё. Мои лёгкие были напряжены и я обхватил себя руками от пронизывающего холода. Но какая-то часть меня начала волноваться.