Ее рука скользнула по моей ноге.
— Я уже стоила Ви жизни. — Ее пальцы стиснули мое колено. — Не позволяй мне стать причиной смерти наших друзей.
Мое сердце билось где-то в горле. — Ты должна пообещать то же самое, — сказал я. — Не останавливаться.
Ее глаза скользнули вниз, и она кивнула, почти незаметным движением.
— Ладно.
— Ладно, — сказал я.
Это была ложь. Я бы никогда не оставил ее.
Она протянула мне пульт. Я нажал на кнопку. Мотор гаражной двери заработал, скрипя, когда он начал катиться вверх. Мой дед задним ходом загнал «каприз» внутрь, так что мы стояли лицом к улице, и открывшаяся дверь напоминала подъем занавеса в начале спектакля.
Дом моего деда горел. Боковой двор почернел. В траве дымилась дыра, другая была пробита в стене дома, обнажая розовую плитку ванной.
Я почти уверен, что пробормотал: «О, черт», и Нур сказала что-то о запуске двигателя, но внезапная острая боль в животе потребовала всего моего внимания. Она также подсказал моим глазам, куда смотреть: на дыру во дворе, где черный язык тянулся под дождь из шевелящейся груды розовых черепичных обломков.
Нур тоже смотрела, проследив за моим взглядом.
— Джейкоб? — тихо спросила она. — Думаю, она выжила.
Из-под обломков поднялась пустота. Она была необычайно высока, несмотря на сгорбленную спину, и потягивалась и вытягивала шею, словно только что очнулась от дремоты, а не вылезала из дома. Размолотый бетон покрыл его призрачно-белой пылью, сделав видимым для Нур.
— Заводи мотор. — Нур протянула руку, встряхивая меня. — Мотор, Джейкоб!
Я повернул ключ, затем перевел рычаг переключения передач на D и нажал на газ. Мы выскочили на подъездную дорожку, со скрежетом приземлились в канаву и свернули на улицу.
— Я вижу это, я вижу это, ДАВИ, — крикнула Нур, поворачиваясь спиной к дому моего деда.
Я вдавил педаль газа. Двигатель машины взвыл с такой яростью, какой никогда не должны были обладать старые, похожие на лодку капризы «Шевроле». Это была слишком большая сила; задние колеса вращались на мокром асфальте, пока бампер покачивался в сторону.
Пустота вприпрыжку пересекала двор, теперь уже почти до самой улицы. Она была даже выше, чем та, с которым я сражался в петле мертвецов в Грейвхилле, и забрызгана импрессионистскими клубами бетонной пыли и черной крови.
— ВПЕРЕД, ВПЕРЕД, ВПЕРЕД, ВПЕРЕД! — крикнула Нур. — Вперед, а не вбок!
Я отпустил газ, пока задние шины не перестали вращаться, переметнул руль в другую сторону и снова нажал на педаль.
— Прямо за тобой, ПРЯМО за тобой…
Мы тронулись как раз в тот момент, когда язык пустоты попытался зацепить наш бампер, но он отскочил с громким металлическим стуком. Мгновение спустя еще один его язык высунулся в заднее окно. Оно разлетелось вдребезги, разбив стекло заднего сидения. Мы мчались по улице, а она бежал за нами, хромая и раненая, но все еще быстрая.