— Вот и замужем не была, а ребятишек полон дом привела.
Тут все разъяснилось. Семья Кирюшиных рано лишилась отца. Любе было всего пятнадцать лет. А за нею шли еще двое: брат и сестренка. Мать постоянно хворала. А тут мужа убили на войне у старшей сестры Матрены, и осталась она с двумя ребятишками, совсем маленькими.
— Ну, и куда их? — рассказывала девушка. — Я самая здоровая на работу. Всех в одну избу и собрала, к себе. Так-то легче их подымать, гуртом... Тут не до замужества. Не до женихов. Сватались, конечно... Да зачем же я такую ораву чужому человеку на шею повешу? Хотя бы и приглянулся который...
Елена Борисовна сказала ей на это, что ребятишки хорошему человеку не помеха, если полюбит. Примеров сколько угодно.
Люба ничего не возразила. А, помолчав и «сведя всех сродников», отвечала гордо и холодно:
— Ну, значит, не нашла человека!..
В дни бурного перехода на комплексные бригады в большом котловане оставались в нем ночевать и парторг, и главный инженер, и Ваня Упоров.
Не уезжали на ночь и Орлов, и Титов, и Доценко. Да и многие водители самосвалов заночевывали в своих кабинках.
Ночи стояли теплые. Заря сходилась с зарею. А уезжать в городок — это добрых пять километров.
— И никакого тебе жекео, никаких ордеров! — шутили водители. — А квадратных метров — бери сколько хочешь!
— Кубических, кубических надо побольше, а не квадратных! — откликался шуткой на шутку парторг.
Утренняя пересменка на котловане длится час.
Обычно за это время машинисты новой смены, каждый с помощником, бегло осматривают узлы, агрегаты и механизмы своего экскаватора.
Уходящая смена им помогает.
Если все в порядке, то сплошь и рядом на этих пересменках в забое, у экскаваторов и самосвалов, развертывается как бы летучее производственное совещание.
Тут в лицо говорят начальству горчайшие истины. Тут иной раз водители самосвалов и экскаваторщики берут, что называется, друг друга за грудки.
Это котлованное вече.
Но их-то больше всего и любит парторг Высоцкий. Многому он учился здесь.
Одно дело, когда экскаваторщик, бульдозерист, шофер выступает с трибуны, крепко схватясь за ее края, словно за штурвал, а другое дело, когда этот же самый человек выскочит на песок котлована из своей машины с каким-нибудь там колпачковым или торцовым ключом в руке. Яростно им потрясая, выпрыгнет прямо в круг товарищей и кинет им, разгоряченный, «реплику с места».
Тут и о жилье накричатся, и о заработке, и о премиальных, и о барственно-охамевшем каком-либо начальнике, и о лодырях, и о тех, кто «работает налево», и о «туфте» или «намазке», то есть о приписке недобросовестным прорабом кому-либо из водителей лишнего, невыполненного объема работы.