— Да понял, понял... — страдальчески скрипел Бороздин, и хмурился, и потирал бритую голову, словно бы от ушиба. — Да ведь, братцы вы мои, город же не резиновый!..
— Ишь ты! Заговорил совсем как кондуктор автобуса...
— Заговоришь тут! Не с теми расчетами городок строили.
— Ничего, ничего, товарищ председатель! Что нам теперь твой городок? Дни его сочтены. Ты смотри, сколько городков мы по увалу наставили!.. Да скоро мы тебя жилплощадью наделять станем, и притом безотказно!.. А пока не жмись, Максим Петрович, не жмись, для гэсовцев не жалей.
— Ну уж, если я жалею!.. — начал было Бороздин возмущенно, но тотчас же распознал шутку и, рассмеявшись, ответил: — Вам, гэсовцам, все отдай, и то скажете: мало. Уж на что больше, детище свое не пожалел, отдал! — Бороздин кивнул на Светлану.
Ей это не очень-то понравилось. Она сдвинула брови, посидела немного и встала.
— Пойду, отец, — решительно заявила она.
— Пойди, пойди, доченька. Надо тебе хоть немного с мамой побыть перед отъездом.
Светлана простилась и вышла.
Они остались одни. Бороздин звякнул в настольный колокольчик, вошла девушка-секретарь, маленькая, с тихим голосом, с розовой длинной гребенкой в стриженых волосах. Бороздин распорядился выписать ордер на имя Зверева.
— Так скажи ему, пускай приходит за ордером, — сказал он Журкову.
Тот добродушно прищурился.
— Признаться, я прихватил его с собой, ведь я ж в тебе был уверен... Большое, нужное дело сделал ты! Прямо-таки от политотдела благодарю!
Он потряс Бороздину руку.
Вошел Зверев.
— Вот он, вот он, корпус печати! — приветствовал его Журков.
Корреспондент смущенно отшучивался.
— Ты что же это, — кричал на него Журков, — засел на своем правом берегу, а левого и знать не хочешь? Река об одном береге не бывает. И Волга-матушка, она тоже о двух берегах. Смотри! Ведь я знаю: копишь роман... в пяти томах, с прологом и эпилогом! Не хватит тебе одного берега.
Зверев улыбнулся.
— Одного котлована, Артемий Федорович, и то на десять томов хватит! Только бы духу хватило!
Будучи в Староскольске на партконференции, парторг котлована рассказал Рощину о ковше Доценко.
— О! — сказал начальник строительства. — Это было бы чудесно. Только не копаться и не кустарничать! Скажи ему, чтобы завтра к одиннадцати был у меня.
О шитах Орлова парторг пока решил умолчать. Он опасался преждевременной огласки еще не завершенного замысла.
И вот Петр Доценко, вооруженный свитком чертежей, идет, утопая в песках, по улицам Староскольска.
Большой каменный двухэтажный дом, окрашенный в голубую краску. Возле дома в знойных барханах несколько «ЗИСов» и «Побед».