На большой реке (Югов) - страница 243

Наталья Васильевна обращалась с ним попросту.

С тех пор как во время ареста Максима Петровича, когда старые друзья-приятели стали избегать их, а Вася Орлов по-прежнему оставался другом-защитником Светланочки и по-прежнему вступал в их жилище робко и застенчиво, готовый на всякую помощь, у Натальи Васильевны стало отношение к нему, как к родному, как к подлинному «двоюродному брату» Светланы, каким он объявил себя тогда в котловане.

В следующий раз Вася пришел с зачесом назад.

Широкий его лоб был открыт. И это действительно куда больше ему шло.

Или такой случай. Как-то они со Светланкой занимались проклятой гидравликой. Туго давалась она Василию. Другое дело — машиноведение, детали машин или организация и механизация земляных работ. «Тут я сам как молодой бог!» — смеясь, бахвалился он. Зато про Светлану он говорил, что она в гидравлике «как рыба в воде».

Особенно изнемогал он над математическими методами прогноза речного стока — динамика русловых потоков не давалась ему. Недаром же еще Галилей сказал, что легче вычислить пути движения далеких звезд и планет, чем движения воды в самом маленьком ручейке. Василий Орлов убедился в этом. На протяжении всего курса слабая подготовка в математике сильно мешала ему. И по гидравлике Светлана занималась с ним почти как с учеником.

Но ученик ослабевал быстро. От гидравлических расчетов он быстро тупел. То начнет вертеть какой-нибудь предмет на столе, то звонко проводит карандашом по своим белым зубам, как мальчишка палкой вдоль тына, а то, воспользовавшись минутным отсутствием Светланы, включит радио. Светлана сверкнет глазами и тотчас же выключит.

Утомляли эти занятия и ее. Устраивались частые перерывы. И вот как-то в один из таких перерывов Светлана смотрела, смотрела на своего ученика, а затем, приказав ему не шевелиться, подошла и повязала ему голову маминым платком.

Отошла, полюбовалась. Поправила платок. Василий сидел спокойно. Его длинное, мужественных, резких очертаний лицо с крупной челюстью, можно сказать, не очень-то выиграло от этого наряда.

И Светлана, еле-еле сдерживая смех, наконец, не выдержала: она упала на диван и, молотя ногами в воздухе, хохотала и вскрикивала.

Это было в воскресенье. Мать была дома. Испуганная, прибежала она. Заглянула в комнату Светланы и ахнула:

— Светлана! И не стыдно тебе? — и сделала шаг — избавить Орлова от необычного головного убора.

Светлана стукнула кулаком о спинку дивана, надула губы:

— Мамка, не смей!..

— Да ты с ума сошла?!

Но вмешалась сама жертва ее озорства: Орлов, все такой же недвижимый, сделал рукою знак, что, дескать, ничего, шутка и шутка!