Так начинается накопление великого Волжского моря!..
К ночи легче вздохнули и экскаваторщики и крановщики. На мосту увидели обоих героев перекрытия — Доценко и Орлова. Имена их многократно звучали над Волгой среди прочих покрытых трудовой славой имен.
Петр Доценко был тотчас подхвачен под руку одной журналисткой и с ней вместе заснят на бровке моста для фильма.
Но не удалось снять Орлова. Не оглядываясь, он только отмахнулся. Товарищи не решались остановить его. Мрачно — и это в такой-то день! — прошел он дважды весь мост.
В этом сильном и открытом лице, в сдвинутых бровях и в том, что он бормотал что-то про себя, была сосредоточенность отчаяния.
— Наш Василий что-то не в себе, — сказал Пылаев, — не попадайся!
Фиолетовые и голубые лучи «юпитеров», косыми балками лежавшие во мраке, остановились, скрестясь, и ярко осветили груду белого камня над Волгой, у подножия башни, и девушку на этих камнях.
Это была Светлана.
Свет «юпитеров» погас.
Но и этих мгновений было довольно Орлову. «Значит, Светлана здесь! Вот же она, вот!..» — как бы выкрикнуло в нем само сердце.
Он побежал.
Чувство еще никогда не изведанного им счастья несло его: в свете «юпитеров» он успел рассмотреть, что Светланка была в той самой вязаной лыжной шапочке, и в том самом красном шарфике, и в тех самых ярких перчатках-крагах, что он привез для нее из Москвы. «Простила! Не сердится!..» — этой мыслью сейчас было наполнено все его существо!
Никогда бы прежде этот человек не поверил, что он, Василий Орлов, до такой степени может подчиниться «какой-то девчонке»! Сколько раз он именно так и говаривал, да еще и с каким презрением, какому-нибудь из товарищей: «Да неужели ты уж настолько обеспамятовал, что какая-то девчонка тобой командует? Любить люби, да не теряй же ты, брат, мужского самолюбия!»
Впрочем, скажи ему кто-нибудь со стороны, что Светлана Бороздина командует им, он бы только рассмеялся: «Светланка — мной?!»
Да и в самом деле, откуда это видно? Ну, сидят они однажды со Светланкой у Бороздиных, готовятся совместно к зачету по гидравлике, и вдруг ни с того ни с сего Светлана взглянула на его чуб и говорит:
— Ну зачем ты распустил свои локоны? Они же тебе мешают заниматься. Закрывают глаза. Ты думаешь, это красиво?
— А я и не замечаю, — чуточку смутившись, отвечал он, отводя от своего глаза светлый, крупным завитком чуб.
Наталья Васильевна посмотрела и сказала:
— И чего ты его терзаешь, Светлана? То, что мешает заниматься, — это для него ничего. А вот придет время, скажет ему любимая девушка, что ей это не нравится, и сейчас же изменит прическу.