— Валентина Трофимовна?! А я уж думала...
— Я точна, — отвечала, улыбаясь, взглянув на свои часики, гостья.
Зинаида Петровна, шутливо прищурясь, глянула на Асхата:
— Вы что же это, принц, стоите как изваяние и даже не поможете раздеться?
Асхат Пылаев был уже в обычном одеянии принца Зигфрида. Он вспыхнул, глаза его сверкнули, и буквально одним огромным прыжком — упругим и скользящим — он очутился возле балерины и помог ей снять шубку.
Зинаида Петровна засмеялась:
— Молодец! Ну вот это и есть па глиссад! Видите, стоило вам появиться, Валентина Трофимовна, и мой ученик сразу проявил успехи.
Тем временем артистка знакомилась с остальными: Леночкой Шагиной и пианисткой Дворца культуры.
Леночка застенчиво потуплялась, краснела. Ей было неловко, что она осмелилась перед известной солисткой балета стоять в сверкающей белоснежной пачке[2], с обтянутыми телесно-розовым трико ногами и в балетных туфлях, словно бы заправская балерина. Ей почудилось, что у нее даже ноги покраснели от стыда. «Ну какая же я Одетта? — с чувством горечи и раскаяния думала она. — Это все Зинаида Петровна! Вот сейчас пойду и переоденусь в свое...»
Она вздрогнула, услыхав голос гостьи:
— Леночка... Ведь тебя, кажется, Леночкой зовут? Ну, что ж ты стоишь так, пригорюнившись? Или ты приготовила показать мне «Танец плакучей ивы»?..
Лена улыбнулась. Подняла глаза. И сразу приободрилась: «Ой, да какая же она простая! И неужели это она — Одетта? Неужели это она — Одилия? Неужели это она — Эсмеральда?!.»
В своем изящно-строгом, прямого покроя коротком платье, открывающем сильные икры, обтянутые шелковым чулком, и в самых обычных туфельках на высоком каблуке, да еще с самой обыкновенной заколочкой в коротко остриженных волосах артистка балета сейчас едва ли кому-либо другому показалась бы имеющей хоть какое-нибудь отношение к театру.
Скоро и оба ученика и сама учительница перестали волноваться. У них было такое впечатление, что Валентину Трофимовну они знают уже с давних пор и что это как бы вторая, «сменная» преподавательница кружка: устанет Зинаида Петровна — примется за дело другая.
Это был урок и просмотр!
— Послушай, Асхат, — попросту, на «ты» обращалась к нему артистка. — Ты неплохо поддерживаешь, но есть порой недочеты. Ты должен каждый раз поставить твою Одетту в аккуратную позицию. Не снимать с ноги! Когда делаешь обводку, старайся, чтобы она все время была на ноге... И еще вот что: ты не просто должен держать ее — ведь это же сказочная девушка! Ты благоговейно должен держать ее. Она — чудо. У Принца боязнь спугнуть ее. И это должен чувствовать в твоем танце весь зрительный зал. Пойми же: танец для артиста балета — это то же самое для него, что для артиста драматического — речь, слово! Танец — наша речь. А если это непонято, то непонято ничего. И тогда не поможет никакая техника!